Сокровище последнего самурая

– То, о чём говорил Ламберт, – кивнул Теодор. – Потрясающе!

Из стойла донёсся стон, и монах с тревогой посмотрел на Теодора.

– Ты уверен, что Масаки Сакаи останется в живых? – спросил он через Саи.

– Надеюсь, – ответил Теодор. – Это зависит от одной вещи.

– Что значит «зависит от одной вещи»? – спросила Джеральдина, поворачиваясь к нему. – Только что ты был абсолютно уверен в успехе!

Теодор, Би и Картер озабоченно переглянулись.

– Это зависит от того, тот ли он человек, за которого я его принял, – неохотно пояснил Теодор. – Шин знает, сколько ему лет?

– Сколько лет Масаки Сакаи? – спросила Саи у монаха.

Монах задумался, выпятив губы.

– Он был уже стариком, когда Ясуо, настоятель, поступил сюда мальчиком, – ответил он, – а Ясуо уже девяносто девять лет.

– Не может такого быть, – усмехнулась Джеральдина.

Монах пожал плечами.

– Самураи живут долго. Спинозаврии ещё дольше. Масаки не такой дряхлый, – перевела Саи, – по сравнению с другими спинозавриями. – Шин показал шесть пальцев и провёл себе ребром ладони по горлу. – Другие шестеро уже умерли.

– Мы видели их доспехи, – сказал Теодор. – Сейчас они в Гонконге в коллекции у Ламберта.

– Да, – подтвердила Джеральдина, – я устроила так, чтобы доспехи спинозавриев продали Ане Ститц. Я хотела, чтобы эта потрясающая коллекция была сохранена для будущих поколений. Вы не представляете, в каких ужасных условиях они хранились во дворце императора. Просто ужас.

Теодор усмехнулся. Подтверждалось всё, что говорил ему Ламберт.

– Похоже, наша догадка верна, – сказал он Би и Картеру. – И в таком случае, возможно, всё получится.

Джеральдина кашлянула и подняла брови в немом вопросе.

– Боюсь, это долгая история, – сказал Теодор.

– Тебе повезло, – ответила Джеральдина. – В нашем распоряжении целая ночь.

И Теодор, Би и Картер рассказали обо всём, что они знали о завролюдях и их способности к исцелению особенными ферментами, которые содержатся в слюне чистокровных завров. Когда Джеральдина и Саи выразили сомнение, Теодор показал им свои шрамы.

– Всё равно я вам не верю, – заявила Джеральдина. – Впрочем, это будет зависеть от того, что мы увидим завтра утром. – Она кивнула на стойло. – И вот ещё что. Те ужасные бандиты скоро вернутся, и я не прочь сама превратиться в старуху. Не говоря уж о Саи – вы даже не представляете, насколько важно, чтобы она вернулась во дворец императора целой и невредимой!

– Мы все хотим остаться целыми и невредимыми, – напомнил ей Теодор. – И монахи тоже. Если Масаки Сакаи заврочеловек, мы не можем бросить его просто так – тем более в таком состоянии. Завтра мы спросим у него про эту реликвию и посмотрим, сможем ли…

Джеральдина перебила его.

– Завтра мы все уедем! – воскликнула она. – Если вернутся бандиты, представляешь, как они обрадуются, когда увидят нас? Они могут взять Си в заложницы! Никакой реликвии в монастыре нет, ты ведь слышал, что говорят монахи!

– Не дёргайся раньше времени, – отмахнулся Теодор.

– О! – возмутилась Джеральдина. – Ты совсем не изменился, Теодор Логан! Такой же грубый и вредный!

Саи толкнула Би в бок и слегка улыбнулась.

– Видишь? – прошептала она. – Это любовь!

Би не ответила.

– Тётя Джерри, вы ведь Браунли, верно?

– Конечно, – ответила та.

– И моя мама Грейс тоже была Браунли, да?

– Разумеется. Почему ты спрашиваешь, Беатрис?

– Потому что Браунли никогда не допускают, чтобы зло сошло кому-то с рук, и не бросают людей в беде, – сказала Би.

– И Кингсли тоже, – добавил Картер.

– И Логаны, – вставил Теодор.

– Наши родители попадали в ситуации ещё хуже и опаснее этой – и не боялись! – с жаром добавила Би. – Вы тоже храбрая, тётя Джеральдина.

Джеральдина прикусила губу. Теодор знал, о чём она думала, потому что он подумал о том же: Франклин и Грейс могли бы сейчас, живые и здоровые, сидеть вместе со своими детьми, если бы не их готовность храбро встретить любую опасность. У него замерло сердце, когда он подумал, что сейчас Джеральдина скажет это вслух и навсегда обидит Би и Картера. Но она промолчала и вместо этого тихо сказала:

– Ты права, Би. Я об этом не подумала.

В этот момент Теодор вспомнил, почему он так любил её много лет назад, когда они были молоды, и почувствовал укол сожаления. Джеральдина Браунли, возможно, и ершистая, но тоже способна на сострадание.

– Прости, Джерри, что я так сказал, – извинился он. – Слушайте, давайте проголосуем. Кто за то, чтобы остаться и помочь монахам, поднимите руку.

Все подняли руки, даже Шин. Он поднял обе руки.

19 Дерево, которое всегда в цвету

– что сделал бы Монти Ломакс? —