Сокровище семи звезд

Мы с мистером Трелони не решились сказать ни одному из наших спутников, как переводится высеченное на скале предостережение. Хотя они не исповедовали древнюю религию, жрецы которой наложили проклятие на гробницу, и не верили в богов, чьей карой надпись грозила непослушным, они все же были настолько суеверны, что наверняка бы бросили дело и сбежали, когда бы знали, о чем здесь говорится. Однако их невежество и наше благоразумие уберегли нас от такой беды. Мы разбили лагерь неподалеку, но за выступом скалы, чтобы они не таращились поминутно на зловещие письмена. Ведь даже само название этого места – долина Чародея – вселяло в людей страх, невольно передававшийся и нам с мистером Трелони. Из привезенных с собой жердей мы соорудили лестницу, что поднималась по скальной стене ко входу в гробницу, а к вынесенному концу толстого бруса, надежно закрепленного на вершине скалы, подвесили подъемный блок. Взобравшись по лестнице, мы обнаружили каменную плиту, кое-как установленную во входном проеме и заклиненную несколькими камнями. Она удерживалась на месте тяжестью собственного веса. Чтобы войти в гробницу, нам пришлось протолкнуть плиту внутрь. Там мы сразу увидели свернутую кольцами цепь, упомянутую ван Хайном, конец которой был прочно вделан в скалу. Хотя огромная каменная дверь, прежде вращавшаяся на двух железных петлях, при падении раскололась, по всем признакам было видно, что древние мастера изрядно потрудились для того, чтобы она закрывалась и запиралась изнутри.

В гробницу вошли только мы с мистером Трелони. С собой у нас было множество свечей, которые мы зажигали и устанавливали по мере нашего продвижения. Мы хотели сначала получить общее представление о скальной усыпальнице, а потом уже исследовать все детально. С каждым шагом мы исполнялись все большего удивления и восторга. Гробница эта была одной из самых прекрасных и изумительных среди всех, что нам доводилось видеть когда-либо прежде. Судя по тщательной проработке барельефов и настенных рисунков, она сооружалась еще при той жизни, для которой предназначалась. Иероглифические изображения, превосходно выполненные, поражали великолепием красок. В этой горной пещере, недосягаемой для сырых испарений даже в затяжные периоды нильского половодья, все краски остались такими же свежими и яркими, какими были, когда художники только-только отложили свои палитры и кисти. Мы не могли не обратить внимания еще на одно обстоятельство: хотя наружную надпись высекли жрецы, шлифовка скальной стены, вероятнее всего, входила в изначальный замысел строителя гробницы. Символические рисунки и резные барельефы внутри наводили на ту же мысль. Первое помещение – естественная пещера, но с отесанными стенами, потолком и полом – служило передним залом. В дальнем его конце находился вырубленный в скале портик с колоннами, обращенный на восток. Массивные колонны были семигранными – ни в одной другой гробнице мы таких прежде не видели. Архитрав украшало скульптурное изображение Лунной лодки, в которой стояла коровоголовая Хатхор, увенчанная оперенным солнечным диском, и песьеголовый Хапи, бог севера. Лодка, ведомая Гарпократом, держала путь на север, обозначенный Полярной звездой в окружении созвездий Дракона и Большой Медведицы. В последнем из них звезды, составляющие так называемый «ковш», превосходили размером все остальные и были заполнены золотом, а потому сияли особенно ярко и внушительно в свете наших фонарей. Пройдя через портик, мы обнаружили еще два помещения, обычных для скальных гробниц, – верхнюю камеру, или молельню, и погребальную камеру, отделанные со всем тщанием, как и писал ван Хайн, еще не знавший, как именно называли эти помещения древние египтяне.

Заупокойная стела, стоявшая у западной стены, настолько поразила нас своей красотой, что мы остановились и внимательно ее осмотрели еще до того, как отправиться на поиски мумии, являвшейся целью наших поисков. Стела представляла собой огромную лазуритовую плиту, всю испещренную мелкими резными иероглифами изящнейших очертаний. Линии резьбы были заполнены тонко молотым, похожим на цемент веществом цвета чистой киновари. Надпись начиналась следующими словами: «Тера, царица Египта, дочь Антефа, властителя севера и юга, дочь Солнца, царица Двух Венцов».

Далее подробно излагалась история ее жизни и правления.

Символы верховной власти, изображенные на стеле, были обильно изукрашены в соответствии с требованиями женского вкуса – особенно двойная корона Верхнего и Нижнего Египта, вырезанная с необычайной точностью. Для нас обоих было неожиданностью увидеть хеджет и дешрет, белую и красную короны Верхнего и Нижнего Египта, на заупокойной стеле царицы: по исстари заведенному обычаю, нарушений которого не отмечено ни в одной из известных записей, в Древнем Египте подобные короны носили только цари (правда, в них нередко изображались также богини). Позже мы нашли этому объяснение – какое именно, я расскажу в скором времени.