Сокровище семи звезд

– В чем-то вы правы, друг мой. Несомненно, царица рассчитывала на полное уединение, и, конечно же, было бы лучше, если бы свой эксперимент она провела в условиях, которые сама же подготовила. Но подумайте – ведь это стало невозможным, как только голландский исследователь проник в ее гробницу. Я здесь совершенно ни при чем. К этому событию я никоим образом не причастен, хотя именно оно и заставило меня пуститься на поиски усыпальницы. Заметьте, я ни в коем случае не хочу сказать, что на месте ван Хайна поступил бы иначе. Я вошел в гробницу, движимый любопытством, и забрал оттуда все, что сумел, движимый жаждой стяжательства, свойственной любому коллекционеру. Но не забывайте также, что тогда я не знал о намерении царицы восстать из мертвых и понятия не имел о том, сколь основательно она подготовилась к своему воскресению. Все это я понял гораздо позже, но когда понял – сделал все от меня зависящее, чтобы ее воля исполнилась. Я боюсь единственно того, что мог неверно истолковать какие-то из ее зашифрованных указаний или упустить из виду что-то важное. Но в одном я уверен: я сделал все, что мог и считал нужным, и не сделал ничего такого, что противоречило бы намерениям царицы Теры. Я страстно хочу, чтобы ее великий эксперимент завершился успехом. Для этого я не жалел ни сил, ни времени, ни денег, ни… себя самого. Я преодолевал все трудности и шел навстречу любым опасностям. Все мои умственные способности, все мои знания и опыт, все мои усилия были и будут посвящены этой цели, покуда мы либо не выиграем, либо не проиграем огромную ставку, которую сделали.

– Ставку? – повторил я. – А что стоит на кону? Воскресение и новая жизнь женщины? Доказательство, что воскрешение возможно осуществить с помощью магии, научного знания или некой силы, в настоящее время неизвестной человечеству?

И тогда мистер Трелони поведал нам о своих сокровенных надеждах, о которых если и упоминал прежде, то лишь вскользь. Я уже слышал от Корбека, что он обладает натурой страстной и пылкой, но никогда прежде не видел никаких подтверждений этому, если не считать того раза, когда Маргарет произнесла вдохновенную речь о чаяниях царицы Теры – с пламенной горячностью, возможно отчасти объяснявшейся наследственностью. Но сейчас, когда из уст мистера Трелони слова полились потоком, сметавшим на своем пути всякую супротивную мысль, я посмотрел на него новыми глазами.