Сокровище семи звезд

– Малкольм, вы говорили о смертях, в которых повинна бедная царица, хотя вернее было бы сказать – «безрассудство самих жертв, вмешавшихся в ее планы и расстроивших ее намерения». Не кажется ли вам, что вы к ней несправедливы, когда выдвигаете подобные обвинения? Кто поступил бы иначе на ее месте? Ведь она боролась за свою жизнь! И даже больше того – за жизнь, за любовь, за все поразительные возможности, что ждали ее в туманном будущем в неведомом мире севера, возбуждавшем в ней столь пленительные надежды! Ужели вы не понимаете, что царица Тера – со всеми знаниями своего времени, со всей неукротимой силой своей мощной натуры – надеялась наконец-то в полной мере воплотить самые возвышенные стремления своей души? Использовать для покорения неизвестных миров и во благо своего народа все, что открыли ей сон, смерть и время? И великий сей замысел могла в одночасье разрушить безжалостная рука грабителя или убийцы! Разве вы в таких обстоятельствах не предприняли бы любые шаги, лишь бы устранить помехи на пути к своей заветной цели, особенно если бы понимали, что год от года ваши способности только возрастают? Не думаете же вы, что разум царицы бездействовал в течение томительных веков, когда душа ее вольно странствовала от одного мира к другому среди бескрайних звездных просторов? И что звезды, в несметном своем множестве и безграничном разнообразии, не открыли ей новых знаний о Вселенной, какие непрестанно открывали нам с тех пор, как мы последовали славной стезей, которую проложили для нас царица и ее соплеменники, когда возносились своим окрыленным воображением к ночным светилам?

Маргарет умолкла. Она тоже была до крайности взволнована, и по щекам ее струились слезы. Сам я был тронут так, что никакими словами этого не передать. Вот она, моя настоящая Маргарет! От одной мысли, что она здесь, рядом, сердце мое восторженно забилось. Безмерная моя радость придала мне смелости, и теперь я решился сделать то, о чем еще минуту назад даже не помышлял: обратить внимание мистера Трелони на странную двойственность, проявлявшуюся в его дочери. Взяв руку Маргарет в свои и поцеловав, я с чувством произнес:

– Воистину, сэр, ваша дочь не могла бы высказаться более убедительно, даже если бы в нее вселился дух самой царицы Теры, воодушевив ее и подсказав нужные мысли!

Последовавший ответ просто ошеломил меня. Он свидетельствовал о том, что мистер Трелони рассуждал точно так же, как я, и пришел к такому же выводу.

– И что, если так и было… так и есть! Я прекрасно знаю, что в ней живет дух ее матери. И коли к нему прибавился еще и дух великой и удивительной царицы, Маргарет ничего не потеряет в моих глазах, но лишь станет мне вдвое дороже! Не бойтесь за нее, Малкольм Росс. По крайней мере, не бойтесь больше, чем за любого из нас!

Маргарет подхватила разговор столь быстро, что, казалось, не прервала отца, а просто продолжила начатую им фразу:

– Не бойтесь за меня, Малкольм. Царица Тера все знает и не причинит нам никакого вреда. Я знаю это! Знаю так же верно, как и то, что люблю вас всем сердцем и душой!

Что-то в ее голосе показалось мне странным, и я пристально взглянул ей в глаза – ясные и чистые, но прятавшие в глубине своей потаенную мысль, как глаза льва в клетке.

Потом в комнату вошли доктор Винчестер и мистер Корбек, и разговор принял иное направление.

Глава 19 Ка

Спать мы легли рано. Завтра предстояла хлопотная ночь, и мистер Трелони посчитал, что всем нам следует подкрепить силы как можно более продолжительным сном. Да и в течение дня предстоит немало потрудиться: нужно будет завершить последние приготовления к великому эксперименту, дабы он не сорвался из-за какого-нибудь досадного упущения. Разумеется, мы позаботились о том, чтобы при необходимости вызвать помощь из деревни, но мне кажется, ни у кого из нас не было дурного предчувствия. Во всяком случае, мы уверенно полагали, что опасность жестокого нападения, какого приходилось остерегаться в Лондоне во время длительного транса мистера Трелони, нам уже не грозит.