Сокровище тамплиеров

— Вот и всё, что я о них знаю. Правда, Саладин в последнее время притих и не торопился выполнять свои обещания. Но не исключено, что сейчас он движется сюда, чтобы встретиться с Ричардом и обменяться пленными.

— Тогда почему мусульман нигде не видно? Почему мы здесь одни?

Нос хмыкнул — то был глубокий горловой звук.

— Как знать. Лучше спросите-ка об этом у Ричарда. Я заметил, что короли и султаны что хотят, то и творят. Они не спрашивают у меня советов, и я к ним с советами не лезу.

Следующие полчаса Андре смотрел на колонну, направлявшуюся прямо к центру первой шеренги рыцарей. Про себя он отметил, что на сей раз даже ветераны обоих монашеских орденов присоединились к воодушевлённому хору, приветствовавшему появление английского короля.

Ричард выглядел великолепно, словно не перенёс совсем недавно тяжелейшую цингу. Он улыбался и махал рукой, а приблизившись к первой шеренге, выдернул из ножен великолепный меч с позолоченной рукоятью и взмахнул им над головой. Строй расступился и дал проехать королю и его свите.

Это зрелище вызвало восторг у построившихся в боевом порядке воинов: пленники, хотя и оставались под надёжной охраной, находились за пределами досягаемости сил крестоносцев, возглавляемых королём Ричардом, и, похоже, с каждым шагом приближались к свободе.

Но ничего не происходило. При появлении колонны пленников на склонах Тел-Кейсана ничего не изменилось, и Андре подумал, сколько же ещё пленникам разрешат пройти, прежде чем остановят.

Не успел он мысленно задать этот вопрос, как Ричард, находившийся в сотне шагов от Андре, поднял руку и сделал ею круговое движение, после чего вместе со свитой отъехал в сторону, освободив место для маршировавшей позади стражи, которая явно заранее получила приказы.

Стража остановилась на ровном плоском пространстве между двумя холмами и разделилась, взяв пленников в клещи. Воины из других подразделений, конвоировавших мусульман с флангов, начали, тесня, толкая и считая по головам, строить сарацин в правильные шеренги. Получился строй в сто человек в длину и десять в глубину — итого тысяча. Каждого пленного отделяло от ближайших соседей два шага.

Солнце палило нещадно, укрыться от него было негде, и собранные по приказу, ожидавшие невесть чего христианские воины отчаянно потели, изнывая от жары, стараясь не прикоснуться ненароком к своим раскалившимся на солнце доспехам и не обжечься. Кое-где в рядах франков, не выдержав этого адского пекла, люди падали без чувств.

Когда первую треть пленных собрали и построили, их шеренга выглядела впечатляюще, но Сен-Клер недоумевал, зачем Ричарду понадобились все эти хлопоты?

Никто из христиан не двигался и не произносил ни слова, пока сержанты не начали сбивать пленников в другую шеренгу, тоже в тысячу человек. Тогда один из людей Сен-Клера что-то пробормотал, и Андре, резко развернувшись в седле и не потрудившись найти болтуна взглядом, велел ему заткнуться. После этого никто в строю больше не подавал голоса. Время тянулось мучительно медленно, с каждым прошедшим мгновением страдания людей усугублялись. А Андре Сен-Клер всё отчётливее осознавал, что ни Саладина, ни вообще какого-либо сарацинского отряда поблизости нет.

Некоторое время спустя, когда всех пленников согнали и построили, старший сержант по цепочке передал доклад королю. Получив рапорт, король поморщился, несколько мгновений сидел неподвижно, опустив плечи, потом кивнул и выпрямился в седле. Вознеся высоко над головой длинный, великолепно украшенный, сверкающий меч, Ричард сделал ещё один круговой взмах, и по этому сигналу вперёд немедленно выступили барабанщики и начали выбивать дробь. Под барабанный бой из тыла появились арбалетчики, пройдя колоннами по четыре сквозь расступившийся строй, и заняли позицию позади пленников.

Поскольку Андре вместе с отцом разрабатывал схемы построения арбалетчиков, он знал, что каждая такая колонна состоит из двухсот стрелков. Плечи его напряглись, когда стало ясно, что сейчас произойдёт. Но Сен-Клер не мог до конца в это поверить... Пока первые болты не были выпущены без предупреждения в спины беспомощных, связанных пленников.

Люди в бинтах и повязках падали, словно колосья под серпами жнецов. После нескольких мгновений растерянности и недоумения пленники в передних рядах поняли, что происходит, — и тотчас ужас и паника охватили их так же быстро, как охватывает лес раздуваемый ветром пожар. Несчастные попытались броситься врассыпную или на прорыв, но путы на ногах не позволили им бежать; они неуклюже ковыляли и падали, тщетно взывая к Аллаху.

Ричард Плантагенет, восседая на коне впереди и чуть слева от своей свиты, наблюдал за происходящим так равнодушно и бесстрастно, словно по его приказу здесь просто обкуривали мёдом пчёл, чтобы можно было забрать мёд из улья.

Затем, где-то по правую руку от Сен-Клера, один из взиравших на бойню тамплиеров обнажил меч и, ритмично колотя им по щиту — то рукоятью, то плашмя клинком, — начал в такт ударам нараспев выкликать:

— В имя Креста! Во имя Креста! Во имя Креста!