Соль и пламя. Вестница

Разумеется, Тае не угрожала опасность. Разумеется, Иттан отбил бы нападение. Но то безумие, что давно предъявило права на его разум, ощерилось. Никто не смел угрожать Тьме.

Бездна взвыла под ногами, и мощь ее налила глаза кровью.

– Ты силен, маг. Ты умен. Незачем трусливо прятаться! Позволь себе наказать этого глупца.

С удовольствием.

Рыжий парень, сбитый с ног вихрем, скованный по рукам и ногам, отлетел к каменной стене. Расширившиеся глаза удивленно смотрели на Иттана. Губы шевелились мольбой о пощаде. Но Тьма требовал мести. Обездвиженное тело взмыло в воздух и закружилось. Капли крови с разбитой головы разлетались в стороны.

Тая вскрикнула, зажала рот руками.

– Зачем ты… прекрати!

– Я умею и не такое! – говорил кто-то, но не Иттан. Он слышал свой голос, хриплый, с металлическими нотками, идущий из глубин, рвущий грудь и ломающий ребра.

Тая всмотрелась ему в лицо и увидела нечто, что заставило ее отшатнуться. Но тотчас она одумалась и отвесила пощечину. Хлесткую, громкую. Шлепок взорвал неестественную тишину подземелья, и Тьма потребовал наказать наглую девчонку.

Нет!

Только не ее!

Вдох и выдох. Тело Рыжего рухнуло лицом в землю. Его спина ходила ходуном. Парень всхлипывал и потирал рану на затылке.

– Что это было? – Кажется, Тая и сама знала ответ. – Тебе плохо?

– Завеса пытается меня сломать, но у нее ничего не выйдет. Обещаю. Не бойся. – Иттан прижал девушку к груди. – В верхнем городе я обязательно найду способ излечить себя.

– А он?.. – Она почти направилась помогать стонущему парню, но передумала.

– Выживет, – успокоил Иттан.

Рыжий по стеночке семенил подальше от опасной парочки.

* * *

Мать рыдала в три ручья и обнимала «родную кровиночку» не меньше получаса. После в объятия его заключила тетушка (вряд ли от переизбытка эмоций, скорее – чтобы порыдать за компанию). Обслуга столпилась на лестнице и перешептывалась, всхлипывала, качала головами.

Таю заметили гораздо позже.

– Тая моя невеста, – строго представил девушку Иттан и ожидал недовольства или непонимания.

Но матушка, ополоумевшая от потери единственного наследника и его же чудесного воскрешения, прижала Таю к груди и погладила по встрепанным волосам.

– Добро пожаловать домой, деточка!

* * *

Отец, одетый в домашний халат с поясом, расшитым золотыми нитями, утопал в кресле. Пальцы стискивали чашку кофе. Поседевшие в болезнь волосы были зачесаны назад, оголяя высокий лоб. Ноздри гневно раздувались.

– Допустим, твою выходку я спустил, – проскрежетал он, обращаясь к Иттану, сидящему напротив. В кружке Берка-младшего дымилось парное молоко (как же он соскучился по его сладости!). – Но ты притащил с собой какую-то оборванку и требуешь представить ее в качестве будущей жены? Графини? Никто прежде не оскорблял наш род наплевательским отношением к традициям. Но ты, как всегда, стал первым…

Иттан отхлебнул молока, и оно скатилось по горлу, спуталось с зияющей пустотой в грудине и ненадолго заглушило жажду боли.

– Отец, напомню о нашей договоренности. Жизнь твоя взамен на жизнь нашу, – тихо, с расстановкой парировал Иттан.

– О девице речи не было!

– О Тае, – напомнил он и блаженно улыбнулся.

Матушка увела ее мыться и расчесываться, пообещав воротить если не принцессу, то фрейлину королевского двора. Тая тушевалась, забивалась в угол, но когда ее схватили под локоток мать с сестрицей, вяло побрела следом. Взгляд ее молил о пощаде.

– Знать не желаю ее имени! – Отец стукнул чашкой по подлокотнику кресла. Кофе выплеснулся на обивку и потек по ножке прямиком к медвежьей шкуре, которая устилала пол под ногами старшего графа и младшего.

– А придется, – отбрил Иттан, сделав последний глоток. – Мы поженимся, отец. Смирись. Или… – он выдержал паузу, – ты хочешь воротиться в постель?

По щелчку пальцев – раньше этим жестом он вызывал безобидного «светлячка» – отголоски былой муки напомнили о себе, и Берк-старший старчески охнул. И, когда все утихло, глянул на сына по-особенному: не со страхом, но уже с уважением, которое сын не мог заслужить ничем и никогда.

– Я приму эту… – но, подумав, уточнил: – Таю в семью. О вашей помолвке оповестят в завтрашних же газетах.

– Незачем так спешить. Дай нам немного времени привыкнуть к жизни верхнего города. Кстати, верни-ка мне фамильное кольцо. Больно уж хочется подарить его моей невесте.

* * *

Глазастое существо, душистое, нежное, восседающее за обеденным столом вместе с родительницей и тетушкой Иттана, было незнакомо, но симпатично. Вьющиеся мокрые волосы, расчесанные и уложенные по плечам, отдаленно напоминали спутанные кудри Таи. Брови были выщипаны по последней моде. Щеки полыхали румянцем. Ее нарядили в кремовое платье, приталенное, с узким вырезом. Существо комкало салфетку и сосредоточенно изучало количество вилок. На звук шагов оно вскинуло голову.

– Иттан! – радостная сверх меры девушка (видимо, решила, что отец линчует непутевого сына) почти кинулась к нему, но матушка положила на острое плечико ладонь.