Соль и серебро

Мало кто может увидеть мой Ад таким, какой он на самом деле, и я ценю тех, кто знает себя. Я пришла сделать тебе подарок: я отвечу на три вопроса и скажу тебе столько правды, сколько смогу. Ответ на первый вопрос: рука может затормозить землю и воздух, но не остановит.

– О, спасибо, что ты просветила меня после того, как я задала вопрос. Не очень любезно, – резко говорю я. – Хорошо. Второй вопрос: что предотвратит конец света?

Соль и серебро, девочка, – говорит львица почти раздраженно. – Ты это знаешь.

У меня ощущение, будто я провалила какой-то тест с ответами, которые мне неизвестны. Это называется пассивно-агрессивная дискуссия, и мне, львица, это не нравится.

– Опустим всякую ерунду, – говорю я. – Какой умный вопрос мне следует тебе задать?

А, – произносит львица. Если бы львы умели ухмыляться, я думаю, она бы это сделала. – Двери-ищейки – это не разновидности Дверей и не просто демоны. – Она рассказывает, и, клянусь, на секунду она звучит как Нарния. – Это просто создания, которые обитают в междумирье. Они убивают тех, кто появляется на их территории, не из ненависти, а потому, что Двери их об этом просят. Они одиноки, и Двери – их единственные друзья.

Львица встает и потягивается. Я чувствую, как мое тело растягивается, когда она выгибает позвоночник. Тепло струится сквозь меня.

Ты наткнулась на Дверь-ищейку, – продолжает она.

В темноте вокруг нее скользит пурпурное существо с волосинками на концах щупалец. Это маленькая копия монстра из больницы. Чудовище вроде этого убило Джэксона.

На миг я преисполняюсь ненавистью к ним.

О да, представляю, что ты чувствуешь, – говорит львица. – Но у тебя был опыт, когда любимые причиняли боль, не осознавая этого. Позже ты, может быть, захочешь вспомнить об этом.

И она уходит во мрак.

Дверь появляется на том месте, где исчезла львица, и монстр со щупальцами – Дверь-ищейка – ныряет в нее, увеличиваясь в размерах. Дверь на миг становится пурпурно-зеленой, словно синяк, и потом Дверь говорит:

Привет, Элли.

– Ага, – отвечаю я. – Я скучала по тебе. – И это правда.

Мы тоже по тебе скучали, – говорит она. – Что мы можем для тебя сделать?

Желания. У меня слишком много желаний. Но я думаю, что хуже уже быть не может. Поэтому я прошу:

– Отправь меня к Райану и Рокси. У нас полно дел.

Было бы глупо, если бы мы стали помогать тебе уничтожить нас.

– На самом деле я не хочу уничтожать вас. – Я с некоторым удивлением осознаю, что это правда. Сегодня день переоценки ценностей. – Я просто хочу восстановить равновесие. Вы знаете, что все полетело вверх тормашками.

Мы понимаем, но…

– О, просто заткнитесь и делайте то, что я говорю. – Я говорю с Дверями так же раздраженно, как Райан со мной. Ха-ха.

Я вхожу в Дверь.

Время замедляется, пока я прохожу сквозь Дверь, и в какой-то миг я слышу, как львица говорит:

– «Междумирье» – это значит «место между мирами». В междумирье между Адом львицы – Адом правды, я полагаю, и разве это не Ад для многих людей? – и местом, которое пахнет ужасно похоже на дом, я чувствую Райана и Рокси, застывших на полушаге в Двери Калатурру – Кургарру. И там есть что-то еще. Существо, живущее в междумирье. Дверь-ищейка.

Она пахнет пурпуром. И одиночеством.

И затем этот мир заканчивается, и Райан – это Райан, Рокси – это Рокси, и я – это я.

Вот только, может быть, впервые в жизни я ощущаю себя цельной.

19

Когда я оборачиваюсь, первое, что я вижу, – как кто-то тащит вниз коробки Рокси с этикетками «Повидловый ароматизатор». В кинотеатре темно, на экране какой-то мультфильм, зверюшки в шляпах. Райан и Рокси прямо за моей спиной. Рядом с нами сидят люди, но они не вскакивают и не вопят – из ниоткуда появились странные люди, покрытые кровью, грязью и несущие с собой руку мумии.

– Странно, – шепчу я.

– Так вот что ты считаешь странным? – поддразнивает меня Рокси.

Она поправляет стетсон на голове. Райан делает то же самое. Я стягиваю темные очки с головы на нос.

– Похоже, мы дома, – говорит Райан.

– Что, если это очередное адское измерение? – сомневается Рокси.

– В адских измерениях нет Диснея, – возражаю я. – Пахнет слишком по-человечески.

Райан осматривается:

– И что теперь?