Солдаты эры Водолея

А Марсий уже едва держал меч. От тряпки шел дым. И тогда наш вожак перебросил меч из одной руки в другую. Зря он это сделал, ох, зря! Клянусь Плутоном, это движение и было роковым! Кроваво-алый луч рассек темноту и прошелся по Парению и еще двум нашим компаньонам. Вы не поверите, добрые господа, тому, что я увидел. Глаза их вылезли наружу, они едва издали шипящий звук ртом, а потом тела их разделились надвое, точно туши животных! Так они и повалились на землю, поделенные на части! — Сердика засмеялся, и плечи его лихорадочно затряслись в такт смеху. — Их опаленная требуха тотчас вылезла наружу. Они издохли в мгновение ока! Но на этом дело не закончилось. Этот болван Марсий отбросил меч, да отбросил криво. Меч провернулся в воздухе, и кровавый луч поделил и самого Марсия от плеча до паха. Я оказался последним в этой живодерне! Луч промелькнул рядом с моим лицом — мне обожгло краешек носа. А затем я увидел, что вместо обеих рук у меня опаленные обрубки. Я завопил что есть силы — от испуга еще сильнее, чем от боли, и рванул в лес, да скоро повалился на землю. — Он поднял культи от колен. — Как видно, огонь, опаливший обрубки, и не дал мне истечь кровью.

— Что же было дальше? — спросил сенатор Лонгин.

— Дальше? — усмехнулся Сердика. — А дальше меня нашли крестьяне и выходили. Нас посчитали за тех, кто попался разбойникам на острые ножи. Знали бы они, кто я, прикончили бы сами! А Марсия, Парения и других похоронили в лесу.

— А возница и его женщина?

— Их и след простыл! Но это и понятно. Увидев, что мы ненароком прикончили самих себя, эти двое освободились от веревок, сели в свой возок и убрались подальше. Да и что с ними могло сделаться? — усмехнулся Сердика. — Кости у возницы остались целы, если и поломали мы ему пяток ребер, так это ничего. Да и девку его мы попользовали не до смерти. Она — рабыня, переживала и большее. Такая вот история, добрые господа!

— И ты никогда и ничего более не слышал о том человеке, которого вы избили на дороге? — хмуря брови, спросил Лонгин.

— Слава Юпитеру, никогда!

— Жаль…

Асинария вошла в комнату с новой миской бобов и кувшином вина.

— Коли Сердика отработал свои деньги, — добродушно рассмеялась старая проститутка, — то будет сыт и пьян так, как и Вакх не упивался!

— Вижу, вы хотите отыскать след того бродяги, хозяина меча? — прищурил глаза Сердика. — Или сам меч? Так я вам скажу про его девку — это может помочь. Одно из тавро, которым ее украсил хозяин, отличалось от других.

— И чем же? — спросил Лонгин.

— Это было не лошадиное тавро. Это был странный знак. Дракон с открытой пастью в звезде. Девчонка сказала, что это — магический знак ее владельца. Уверен, по этому знаку его можно отыскать, если он еще не в могиле! И еще она сказала, что ее бывший хозяин пытался поймать их обоих.

— Ты смог бы подсказать мне, чтобы я нарисовал этот знак? — спросил Лонгин.

Сердика пожал тощими плечами.

— Еще бы!

— Асинария! — позвал хозяйку сенатор. — Принеси нам уголь! Сколько было концов у звезды? — спросил он у калеки.

— Шесть, — сразу ответил Сердика.

— И как ты смог их запомнить?

— А я их считал, мой господин, — улыбнулся безрукий и беззубый разбойник. — Когда был на ней раз этак в третий!

— Он хоть и негодяй, но веселый негодяй! — кивнула на калеку хозяйка таверны. — А вот вам и уголь из очага — еще теплый!

Устроившись на мягких покрывалах, обложившись подушками, они пили вино в сумраке внутреннего садика, в доме Константина Лонгина. Рядом покойно журчал фонтан, точно хотел перед самым рассветом насмерть усыпить весь дом.

Но трем мужчинам в эту ночь было не до сна.

— Так вот, — отпивая из кубка, расположившись по-гречески на своем ложе, проговорил Константин Лонгин. — Все, о чем нам рассказал этот калека, случилось лет этак сорок назад. Срок немалый! Но главное мы знаем: этот Меч существует. И он подтверждает рассказ капитана, услышанный мною давным-давно, еще до того, как Сердика лишился своих рук!

— Какого капитана? — спросил Александр. — Вы никогда не рассказывали об этом?