Соленая тропа

– Сколько угодно.

– Да ладно, и никаких дел, ради которых нужно спешить домой? Какой класс, что вы в своем возрасте это затеяли. Выбрались из дома и делаете что хотите.

– Ну, всё не совсем так.

– Всё именно так. Раз вам не нужно возвращаться домой, то вы свободны и живете в свое удовольствие. Я лично вам завидую. – Он сел на автобус в другую сторону, но успел еще выкрикнуть на прощание: – Наслаждайтесь жизнью, стариканы!

Мы ехали в автобусе. Было очень непривычно передвигаться так быстро – за несколько минут мы преодолевали расстояние, на которое пешком у нас ушло бы много часов. Тропа научила нас, что расстояние, которое проходишь пешком, это совсем не то же самое, что расстояние, которое проезжаешь на машине. Идя пешком, мы точно знали, какое расстояние проходим от одного привала до другого, от одного глотка воды до следующего. Мы чуяли его, как чует расстояние пустельга в небе и мышь, на которую она смотрит. Километры, которые мы проезжали на автобусе, к расстоянию никакого отношения не имели: они были лишь вопросом времени.

Мы сошли в Сент-Айвсе. До темноты оставался час, остановка оказалась с противоположной стороны города от нужного нам мыса. Это было неважно, всё было неважно. Мот по-прежнему со мной, мы свободны и наслаждаемся жизнью.

14. Поэты

Даже в сумерках Сент-Айвс, казалось, светился. Город стоит лицом к северу, но с трех сторон окружен Атлантическим океаном, поэтому буквально купается в ультрафиолете, отраженном от морской воды. Этот свет придает крашеным домикам нереальное мерцание, даже в темноте. Художник-керамист Бернард Лич еще в 1920 году открыл здесь керамическое производство, оно действует и сегодня. Вслед за ним здесь обосновалась Барбара Хепуорт со своими гигантскими скульптурами. Местный свет привлекал художников со всего света, и вот маленькая рыбачья деревушка превратилась в колонию богемной жизни. Затем появились туристы, открылась галерея Тейт Сент-Айвс, туристов стало еще больше, а потом из местных вод исчезли сардины – и судьба городка была решена. Он превратился в корнуольскую туристическую мекку, где рыбаки водят в море прогулочные катера, а не траулеры, и где художественных галерей больше, чем художников. Но свет остался прежним: он и сегодня отражается от узких улочек и террас рыбачьих домиков белым средиземноморским сиянием.

– Неплохо было бы задержаться тут на денек, осмотреться.

– Нельзя – тут негде поставить палатку.

Мы сидели на каменном парапете у пляжа, глядя, как в городке зажигаются огни.

Старичок в рваном шерстяном свитере, коротких резиновых сапогах и вязаной шапочке, натянутой по самую бороду, убирал разложенные на земле новенькие ловушки для лобстеров; последняя была еще не доплетена. На секунду нам показалось, что мы художники, на дворе 1930-е годы и мы впитываем атмосферу для будущей картины.

– Вы что же, ловите здесь лобстеров? В собственные ловушки?

– Что ты, милая, я никакой не рыбак. На лодке меня и сроду-то не видали.

– А что же вы тогда делаете с ловушками?

– Продаю туристам. Интересуетесь?

– Нет, спасибо.

– На вид вам нужнее кемпинг, чем ловушка для лобстеров. Пройдите сквозь город, мимо Тейт, вернитесь на береговую тропу и на холме слева будет кемпинг.

Мы сошли с тропы и поднялись по холму, прошли через калитку и попали в поле, где размещался кемпинг и стоянка для автотуристов.

– У нас нет на это денег.

– Да, но сейчас темно, никто не придет с обходом. А утром уйдем пораньше.

Палатка идеально поместилась в дальнем углу поля, за кустами дрока. Мы спали так, как и должны спать люди, прошедшие тринадцать миль по холмам и камням, по песку и асфальту. Проснувшись, мы решили рискнуть и остаться.

В душевой я сняла ботинки и с трудом содрала носки, которые были у меня на ногах три дня и три ночи. Большой палец сплющило, ноготь задрался по краям. Я отрезала торчавший ноготь, оставив только тонкую полоску, все еще державшуюся посередине розового голого ложа. Пол был теплым: теплые полы в общественной душевой – это что-то новенькое! Я высушила носки феном, висевшим под большим зеркалом; из них по идеально чистым поверхностям разлетелись песок, пыль и частички кожи. По радио вкрадчивый голос громко рассказывал о бесплатных купонах на бензин, которые можно получить, если повесить на машину наклейку радио «Пират ФМ». «Та-да-да-да, Пират ФМ». Рекламная мелодия оказалась такой прилипчивой, что даже песня группы Bon Jovi, игравшая, пока я принимала душ, не смогла вытеснить ее у меня из головы.