Солярис. Непобедимый. Звёздные дневники Ийона Тихого

Должен встретиться с профессором Разулом, выдающимся ардритским ученым, но еще не знаю когда.

6.ХI. Утром в отеле меня разбудил страшный грохот. Я

вскочил с постели и увидел возносящиеся над городом столбы дыма и огня. Я позвонил в справочное бюро отеля и спросил, что происходит.

– Ничего особенного, – ответила телефонистка. – Не волнуйтесь, это только хмеп.

– Хмеп?

– Хаотический метеорный поток, с которым мы сталкиваемся каждые десять месяцев.

– Но ведь это ужасно! – закричал я. – Может быть, нужно пойти в убежище?!

– О, ни одно убежище не выдержит попадания метеора. Но ведь вы, как всякий гражданин, имеете резерв, можете не тревожиться.

– Какой еще резерв? – спросил я, но телефонистка уже положила трубку.

Я быстро оделся и вышел в город. Движение на улицах было совершенно нормальное; прохожие спешили по своим делам, сановники, сверкающие разноцветными орденами, ехали в учреждения, а в садиках играли дети, светясь и распевая. Взрывы через некоторое время стали реже, и только издалека доносился мерный гул. Я подумал, что, наверное, хмеп не очень опасное явление, поскольку никто на него не обращает внимания, и поехал, как и планировал раньше, в зоологический сад.

Меня сопровождал сам директор, худой, нервный ардрит с очень красивым блеском. Этоттамский зоопарк содержится великолепно; директор с гордостью рассказывал мне, что он располагает коллекцией животных из самых отдаленных областей Галактики, в том числе и земными животными. Растроганный, я захотел их увидеть.

– Увы, сейчас это невозможно, – ответил директор, а заметив мой недоверчивый взгляд, добавил: – Период спячки. Вы знаете, у нас были большие трудности с акклиматизацией, и я боялся, что не выживет ни один экземпляр, но, к счастью, витаминизированная диета, разработанная нашими учеными, дала великолепные результаты.

– Ах, вот как. А что это, собственно, за животные?

– Мухи. Вы любите курдлей?

Он смотрел на меня каким-то особенным выжидающим взглядом, так что я ответил, стараясь говорить с неподдельным энтузиазмом:

– О, очень люблю, это чрезвычайно милые существа!

Он посветлел.

– Это хорошо. Мы пойдем к ним, но до этого я вас на минутку оставлю, извините.

Он сразу же вернулся с мотком троса на плече и проводил меня в загон курдлей, окруженный девяностометровой стеной. Отворив двери, он пропустил меня вперед.

– Можете идти спокойно, – сказал директор, – мои курдли совершенно ручные.

Я очутился на искусственном сцьоргище. Здесь паслось шесть или семь курдлей: отборные экземпляры величиной около трех гектаров. Самый большой, услышав голос директора, приблизился к нам и подставил хвост. Директор взобрался на него и жестом пригласил меня следовать за ним. Когда крутизна стала слишком велика, директор размотал трос, дал мне один конец, и я обвязался. Связанные, мы поднимались около двух часов. На вершине курдля директор молча уселся, явно взволнованный. Я не нарушал молчания из уважения к его чувствам. Через некоторое время он произнес:

– Какой прекрасный вид, не правда ли?

Действительно, под нами открывался почти весь Этоттам с его башнями, храмами и гмазниками; по улицам ползли прохожие, маленькие, как муравьи.

– Вы очень привязаны к курдлям? – спросил я тихо, видя, как нежно директор гладит спину животного у самой вершины.

– Я люблю их, – сказал он просто и посмотрел мне в лицо. – Ведь курдли – это колыбель нашей цивилизации, –

добавил он.

На мгновение задумавшись, директор продолжал:

– Когда-то, много тысяч лет назад, у нас не было ни городов, ни великолепных домов, ни техники, ни резервов… В те времена эти добрые, могучие существа выпестовали нас, спасали нас в тяжелые периоды хмепов. Без курдлей ни один ардрит не дожил бы до нынешних прекрасных дней, и вот теперь он охотится на них, уничтожает и губит – какая чудовищная, черная неблагодарность!

Я не осмеливался перебивать его. Через несколько секунд, поборов волнение, он снова заговорил:

– Как же я ненавижу этих охотников, которые за добро платят подлостью! Вы, наверное, видели рекламы охотничьей пасты, не так ли?

– Да.

До глубины души пристыженный словами директора, я дрожал при мысли, что он мог узнать о моем недавнем поступке; ведь я собственными руками убил курдля. Желая отвлечь директора от этой щекотливой темы, я спросил:

– Вы действительно так многим им обязаны? Я не знал об этом…

– Как это вы не знали? Ведь курдли носили нас в своем чреве двадцать тысяч лет. Живя в них, защищенные их мощными панцирями от града убийственных метеоров, наши предки стали тем, чем мы являемся сегодня: существами разумными, прекрасными, светящимися в темноте.

Вы об этом не знали?

– Я чужестранец… – прошептал я, в глубине души давая клятву никогда больше не поднимать руки на курдля.

– Ну да, да… – ответил директор, не слушая меня, и встал. – К сожалению, нужно возвращаться, меня ждет работа.

Из зоологического сада я поехал эборетом в Галакс,

где мне должны были оставить билет на дневной спектакль.