Солярис. Непобедимый. Звёздные дневники Ийона Тихого

– Простите? А, вас убил метеор, но вы ничего не потеряли, этот дуэт был ужасен. Правда, это безобразие: за вашим резервом пришлось посылать в Галакс, – зашептала в ответ любезная ардритка.

– За каким резервом? – спросил я, чувствуя, что у меня темнеет в глазах.

– За вашим, конечно…

– А я где?

– Как где? В театре. Вам нехорошо?

– Так я резерв?

– Ну да.

Мой сосед, оранжевый от гнева, начал звать служителей. Я как безумный выбежал из театра, на первом попавшемся эборете вернулся в отель и тщательно осмотрел себя в зеркало. Я немного приободрился, ибо выглядел совершенно так же, как раньше, но при более тщательной проверке сделал жуткое открытие. Рубаха на мне была надета наизнанку, а пуговицы застегнуты не на ту сторону –

явное доказательство того, что одевавшие меня не имели ни малейшего понятия о земной одежде. В довершение всего из носка я вытряхнул остатки забытой в спешке упаковочной стружки. У меня перехватило дыхание; в этот момент зазвонил телефон.

– Я звоню вам уже четвертый раз, – услышал я голос сотрудницы ОКСК, – профессор Разул хотел бы увидеться с вами сегодня.

– Кто? Профессор? – повторил я, огромным усилием воли собираясь с мыслями. – Хорошо, когда?

– Когда вы пожелаете. Хоть сейчас.

– Тогда я еду к нему немедленно! – решил я вдруг. –

И… И приготовьте, пожалуйста, счет!

– Вы уже уезжаете? – удивилась сотрудница OKCK.

– Да, приходится. Я очень плохо себя чувствую! –

объяснил я и бросил трубку на рычаг.

Переодевшись, я спустился вниз. Последние события так на меня подействовали, что, хотя в тот момент, когда я садился в эборет, метеор разнес на куски здание отеля, я даже не вздрогнул и спокойно назвал адрес профессора.

Он жил в пригороде среди мягко серебрящихся холмов. Я

остановил эборет довольно далеко от его дома, радуясь возможности немного пройтись после нервного напряжения последних часов. Шагая по дороге, я заметил низенького пожилого ардрита, который медленно толкал перед собой что-то вроде тележки с крышкой. Он вежливо поздоровался со мной; я ответил. Некоторое время мы шли рядом. Из-за поворота показалась живая изгородь, окружающая дом профессора, из-за нее к небу поднимались рваные клубы дыма. Ардрит, идущий рядом со мной, споткнулся; тотчас из-под крышки послышался голос:

– Что, уже?

– Нет еще, – ответил возчик.

Я немного удивился, но ничего не сказал. Когда мы подошли к ограде, я вдруг заметил дым, валивший из того места, где, судя по всему, должен был находиться профессорский дом. Я обратил на это внимание возчика, он кивнул:

– Да, да. Упал метеор. Четверть часа назад.

– Что я слышу!! – воскликнул я испуганно. – Ведь это ужасно!

– Сейчас приедет гмазильня, – ответил возчик, – в пригород они не очень-то спешат. Не то что мы.

– Ну что, уже? – снова послышался из тележки тот же скрипучий голос.

– Нет еще, – сказал возчик и обратился ко мне: –

Будьте добры, откройте калитку.

Я машинально выполнил его просьбу и спросил:

– Так вы тоже к профессору?..

– Да, привез резерв, – ответил он, поднимая крышку.

Застыв от ужаса, я увидел старательно перевязанный большой пакет. В одном месте бумага была надорвана, оттуда смотрел живой глаз.

– Вы ко мне… а… а, значит, вы ко мне… – заскрипел из пакета старческий голос. – Я сейчас… сейчас. Пройдите, пожалуйста, в беседку.

– Да… да… Уже бегу… – ответил я.

Возчик покатил свой груз дальше, я же повернулся, перепрыгнул через ограду и что было сил понесся на космодром. Через час я уже мчался среди звездных просторов. Надеюсь, что профессор Разул не обиделся на меня за это.

ПУТЕШЕСТВИЕ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ

Сейчас я очень занят: привожу в порядок редкости, которые привез из своих путешествий в самые отдаленные уголки Вселенной. Я уже давно решил передать эту единственную в своем роде коллекцию в музей; позавчера хранитель музея сообщил мне, что подготавливает для этого специальный зал.

Не все экспонаты мне одинаково дороги: одни пробуждают приятные воспоминания, другие напоминают о зловещих, мрачных происшествиях, но все они в равной мере являются свидетельством подлинности моих путешествий.

К экспонатам, воскрешающим особенно яркие воспоминания, относится помещенный на маленькой подушечке под колпаком совершенно здоровый зуб с двумя большими корнями; я сломал его на приеме у Октопуса, повелителя мемногов с планеты Уртама; там подавали превосходные, но слишком твердые кушанья.

Такое же почетное место в собрании занимает трубка, расколотая на две неравные части; она выпала у меня из ракеты, когда я пролетал над каменистой планетой в системе Пегаса. Я не мог смириться с потерей и потратил полтора дня на поиски, блуждая над пропастями скалистого мира.