Солярис. Непобедимый. Звёздные дневники Ийона Тихого

точнее, о глазунье с большими желтками, о моркови, меде и о пятках тети Марины – так же, как всегда в полночь…

Ах! Понимаю! Это же эффект передвижения мысли то в ультрафиолетовую область спектра, то – из-за разлития желчи – в инфракрасную, то есть психический эффект

Допплера! Это очень важно! Ведь это могло бы служить доказательством, что я лечу! Доказательство движением, demonstratio ex motu, как говорили схоласты! Значит, я и вправду лечу…

Да. Но ведь кому угодно могут прийти в голову яйца, пятки и епископ. Это не точное доказательство, а лишь предположение. Что же тогда остается? Солипсизм? Существую лишь я сам, никуда не летя… Но это означало бы, что не существовали ни Анонимус Тихий, ни Иеремия, ни Игорь, ни Эстебан, ни Всемир, что не было Барнабы, Эвзебия, «Космоцикла», что я никогда не лежал в ящике отцовского письменного стола и что отец не летел, усевшись на деда Арабеуса, – ну, а это невозможно! Что ж я, из ничего вывел такую массу людей и семейных историй?

Ведь ex nihilo nihil fit9! А значит, семья существовала; это она помогла мне вернуть веру в мир и в этот полет мой, с неисповедимым концом! Все спасено благодаря вам, мои предки!

Вскоре вложу я эти исписанные листки в пустой бочонок из-под кислорода и брошу его в водоворот за бортом –

пускай плывет в черную даль, ибо я лечу и лечу долгие годы…

9 Ничто не бывает из ничего ( лат.).

СПАСЕМ КОСМОС

Открытое письмо Ийона Тихого

После длительного пребывания на Земле я собрался в дорогу, чтобы посетить места, полюбившиеся мне по моим прежним путешествиям, – гигантские шары Персея, созвездие Тельца и большое звездное облако у ядра Галактики. Везде я нашел перемены, о которых мне тяжело писать, потому что эти перемены не к лучшему. Сейчас много говорят о распространении космического туризма. Без сомнения, туризм – прекрасная вещь, но все хорошо в меру. Беспорядок начинается сразу же за порогом. Пояс астероидов между Землей и Марсом в плачевном состоянии.

Эти некогда монументальные каменные глыбы, погруженные в вечную ночь, сейчас освещаются электричеством, и вдобавок каждый утес все больше и больше покрывается трудолюбиво высеченными инициалами и монограммами.

Особенно полюбившийся флиртующим парочкам Эрос сотрясается от ударов, которыми разные доморощенные каллиграфы выбивают в его коре памятные надписи. Несколько оборотистых ловкачей дают напрокат молоты, долота и даже пневматические дрели, и теперь невозможно найти ни одной девственной скалы в когда-то диком урочище.

Куда ни глянь, везде наталкиваешься на кошмарные тексты, вроде: «В твою любовь я окунулся, словно в море, на этом старом метеоре», «Над этим астероидом чудесным вся наша страсть парила, словно песня» и тому подобные, вкупе с безвкусными, пробитыми стрелами сердцами.

На Церере, которую почему-то облюбовали многодетные семьи, процветает настоящий фотографический бандитизм. Там рыскает множество фотографов, которые не только предлагают скафандры для позирования, но и покрывают скалы специальной эмульсией и за небольшую плату увековечивают на них целые экскурсии, а выполненные таким образом огромные снимки для прочности покрывают глазурью. Семьи – отец, мать, дедушки и бабушки, дети, – приняв соответствующие позы, улыбаются с каменных утесов, что, как я прочитал в каком-то рекламном проспекте, должно создавать «семейную атмосферу».

Что касается Юноны, то этой некогда такой прекрасной планетки почти не существует: каждый, кому заблагорассудится, отковыривает от нее куски и разбрасывает их в пространство. Не пощадили ни железоникелевых метеоритов – они пошли на запонки и перстни-сувениры, – ни комет. Редко какая из них появляется теперь с целым хвостом.

Я надеялся, что сбегу от этой толчеи космобусов, семейных портретов на скалах и графоманских стишков, когда выберусь за пределы Солнечной системы, но где там!

Профессор Брюкке из обсерватории жаловался мне недавно, что меркнет свет обеих звезд Центавра. А как же может быть иначе, если все окрестности завалены мусором?! Вокруг тяжелой планеты Сириуса, которая является, так сказать, гвоздем этой системы, образовались кольца, напоминающие кольца Сатурна, но состоящие из бутылок из-под пива и лимонада. Пролетающим здесь космонавтам приходится обходить не только метеорные потоки, но и пустые консервные банки, яичную скорлупу и старые газеты. Есть места, где за всем этим мусором не видно звезд.

Астрофизики годами ломают себе голову над причиной неравномерного распределения космической пыли в различных галактиках. Я думаю, что разгадка проста – чем выше цивилизация галактики, тем больше там намусорено, отсюда вся эта пыль, сор и отбросы.

Это проблема не столько для астрофизиков, сколько для подметальщиков. Как видно, и в других галактиках не умеют ее решать, но, по правде говоря, это слабое утешение.