Солёный ветер (СИ)

Она приподнимается на кровати, сгибает в коленях ноги и тянет за собой покрывало, прикрывая обнажённую грудь. Инён чувствует, как быстро и громко бьётся её сердце, готовое узнать чуть больше, чем раньше, приоткрыть завесу своеобразной тайны чуть сильнее, чем прежде.

— Расскажи, — кивает она.

— Бордель, — усмехается Чонгук, наблюдая за тем, как вытягивается лицо Инён. — Но не простой, — добавляет он, прежде чем девушка успевает напридумывать лишнего. — Он — свидетельство того, что один конкретно взятый район контролирует конкретно взятая семья.

— Ты отдал за меня район?! — восклицает девушка, перепугавшись, но Чонгук только смеётся, окольцовывает её запястье пальцами и тянет на себя, заставляя упасть на свою грудь.

— Всё не столь печально, — поясняет он едва ли не в самые её губы. — Сыльмин — старый хитрый лис, но он слишком слаб, чтобы подмять под себя район и контролировать его. Он не смог сделать этого раньше, когда все двери были открыты, и совершенно точно не сможет и теперь.

— Тогда я совсем ничего не понимаю, — хмурится Инён.

— Тебе и не нужно.

— Погоди, — уворачивается девушка от поцелуя и чувствует на своём подбородке губы, — выходит, он совсем без царя в голове, раз надеется управлять борделем, — выделяет она саркастично последнее слово, чем заслуживает очередную улыбку от Чонгука, — на твоей территории?

— Он может это делать, поскольку я сам позволил ему это, — терпеливо поясняет парень. — И не так уж просто будет вернуть «Сапфир» обратно, не вступив при этом в открытое противостояние. Я совсем не хочу, чтобы девочки пострадали.

Инён старается на обращать внимание на то, как неприятно у неё в душе становится от этого его нежно-щепетильного «девочки». А ещё совершенно невольно в голове проскальзывает мысль о том, к скольким из них он обращался за высококвалифицированным обслуживанием. Девушка закусывает губу, понимая, почему ревность называют «жгучей», и часто моргает, умоляя саму себя подумать о том, что имеет куда большее значение сейчас. И поэтому и не замечает, с каким удовольствием смотрит на неё Чонгук, замечая все те метаморфозы, что происходят с её лицом.

— Ладно, — вздыхает она, нахмурившись, и поднимает на него взгляд, отрываясь от созерцания чужих губ, — тогда как возвращению «Сапфира» посодействует то, что ты решил объявить меня своей женщиной?

Ей спрашивать подобное совершенно неловко — щёки мгновенно обжигает румянец, а губы поджимаются, словно стесняясь того, что только что произнесли. У Чонгука вдруг с лица пропадает улыбка, и он громко сглатывает, заставляя девушку напрячься, а потом отталкивается спиной от кровати, переворачивая их, и нависает над Инён, руки свои тут же запуская под её спину.

— А вот чтобы узнать это, придётся влюбиться в меня, — усмехается он легкомысленно, а девушка впервые совсем-совсем не верит ему.

— Ты ведь пытаешься отвлечь меня? — щурится она, пока невольно выгибается ему навстречу, ощущая, как проворные пальцы проходятся по чувствительному позвоночнику, добираясь до самых лопаток. — Мы так не договаривались.

Чонгук целует её в шею, губами накрывая бьющуюся от переизбытка эмоций жилку, движется выше, заставляя неосознанно запрокидывать голову сильнее, подставляясь под касания всё откровеннее.

— Скажи, — неожиданно раздаётся почти у самого её уха, — сколько мужчин у тебя было до меня?

Инён едва не фыркает, поражаясь тому, что Чонгук решил обсудить это именно сейчас — когда её ладонь столь однозначно скользит по его груди всё ниже, а ей в бедро столь же однозначно упирается его возбуждённая плоть. Она поворачивает голову, стараясь ухватить его губы, утягивая в поцелуй, да вот только Чонгук мастерски обходит этот её манёвр и, довольно посмеиваясь, сильнее вжимает её в постель.

— Такое не пройдёт, — усмехается он, рукой соскальзывая с её спины и, коснувшись бёдра, с силой сжимает его в пальцах. — Не скажешь?

— Двое, — выдыхает Инён, с самого начала не собираясь ничего скрывать, и тут же получает мокрый укус-поцелуй в самый подбородок. — Я встречалась с двумя, но… — запинается она, не зная, как сказать правильно, — в физическом плане был только один.

— Американец? — тянет заинтересованно Чонгук, неожиданно серьёзно смотря в её глаза.

— Меня, конечно, предупреждали, что мужчин всегда волнует то, что было до них, — давится смешком Инён, пальцем разглаживая образовавшуюся морщинку между его нахмуренных бровей, — но не думала, что всё настолько серьёзно.

— Американец? — снова спрашивает Чонгук, пропуская, кажется, все её слова мимо ушей, и Инён закатывает глаза, правда не понимая, почему он не нашёл для подобных расспросов более подходящего времени.

— Американский китаец, — тем не менее признаётся она, обнимая лицо парня ладонями и притягивая ближе к себе. — Мы можем не говорить о нём? Он бросил меня не один год назад, так что давай просто…

— Бросил? — снова хмурится Чонгук, но уже спустя секунду на его лице появляется такое выражение, что Инён становится не по себе. — Хочешь, я его тоже откуда-нибудь брошу?

— Брось уже себя, — нетерпеливо кидает Инён, — на меня.