Солнечная ртуть

Прошлой ночью у больших костров отмечали победу. Странные гортанные звуки растягивались в удивительные песни. Из кожаных мехов лилось крепкое пиво на меду и полыни.

Эрид стоял на свежем воздухе и ясно понимал, что ему здесь больше не место.

Никто ещё не звал его обратно, но в атмосфере присутствовало некое движение. Проклятие проснулось и настаивало на том, что дракону пора вернуться в королевство. Он снял халат и ненадолго снова нырнул в уютную, но заваленную непонятными для него трофеями юрту. Отделанные серебром рога, из которых пили вино, конская сбруя. Оружие: сабли, ножи и, как ни странно, настоящее ружьё. Выходя наружу, дракон предполагал, что оставил среди ковров какую-нибудь женщину, которая спит не только с оборотнями, но и с кинжалом под подушкой. Но чем дольше он оглядывал содержимое юрты, тем больше в этом сомневался. И в самом деле, стоило только обогнуть деревянный сундук, как Эрид увидел пожилого воина. Седая борода заплетена в две косы, а голову вместо волос украшала татуировка. Краска давно въелась в кожу и успела поблекнуть и немного расплыться. Но всё равно окровавленный топор — знак воинственного клана, к которому принадлежал этот человек, — до сих пор внушал трепет. Воин обнимал во сне полупустой бурдюк, как ребёнок игрушку. Дракон вспомнил его. Своей резкостью и философским взглядом на жизнь витязь походил Алонсо. И всё стало на свои места: сторона, которую принял Эрид в мелкой войне дикарей, юрта, в которой он пил вместе с ними.

Дракон положил халат на один из сундуков. Поглядел на спящего, вышел наружу, и в последний раз окинул взглядом дремавшую, утомлённую людскими перепалками степь. Меньше чем через минуту он уже летел по направлению к Йэру. Если тот старик действительно похож на его погибшего друга, то он не станет держать обиды на оборотня, который подарил его собратьям господство над степной рекой. Поймёт и будет иногда вспоминать.

Алонсо бы понял. Плюнул через плечо, да занялся домашними делами.

Глава 47 Снова в столице

Оборотень внял совету Нердала и не привлекал внимания. Это было сложно: люди то и дело шарахались от него как от чумного, едва заметив на пороге. Драконы вели себя немногим адекватнее простых смертных, и то обходили десятой дорогой, то лезли с идиотскими вопросами — прощупывая, впрочем, каждое своё слово. Эрид старался отвечать по возможности любезно, но часто срывался и начинал язвить, показывая те черты своего характера, которые когда-то успешно маскировал остроумием. Придворные красавицы заглядывались на него лишь через раз, опасаясь болтаться под ногами у неуравновешенного оборотня, а дворцовые интриганы больше не пытались утянуть в свои сети. Такой оказалась репутация монстра, отсидевшего срок в темнице. От широкой общественности этот факт постарались скрыть, но при дворе знали все, как знали и то, что юную принцессу не просто так выдворили на Чёрные острова раньше срока.

Необъяснимо, но факт: в то время как остальные отдалились от дракона, один человек сумел наладить с ним контакт. Им оказался лорд-адмирал, которому много лет назад Эрид прокусил плечо. Конечность спасли и пришили, хотя и не смогли вернуть былых возможностей. Адмирал долгое время, как и положено в таких ситуациях, ненавидел обидчика и утешался настойками. А тут вдруг перестал кидать яростные взгляды и даже провёл краткую лекцию относительно шаткого положения в королевстве. Конечно, приятелями они не стали, но старый вояка видел, что место вспыльчивости заняла угрюмость, и оборотень уже способен хоть иногда думать о стране, а не о том, как поизощрённее плюнуть в лицо аристократии. Сам адмирал не забыл, что когда-то стал для Эрида объектом демонстрации — дракон показал на нём своё отношение ко всем им. Но советник больше не хотел вражды. Он придерживался мнения, что ненависть будет отвлекать от насущных проблем, а неосведомлённость не позволительна для того, кто однажды ближе всех станет к подножию трона. И посему провёл ещё парочку лекций, не отрываясь от рюмки. Эрид терпеливо всё выслушал и даже что-то попросил разъяснить.

А руку лорд-адмиралу всё-таки заменили, теперь у него был металлический протез. В перерывах между гонкой вооружений со скельтрами и пьянством, он показывал фокусы на светских приёмах. Дамам особенно нравилось, когда титановые пальцы неуклюже стирают в порошок хрустальные и фарфоровые сервизы. Им казалось это милым. Постепенно среди прислуги появилось правило не оставлять хрупкие вещи там, где отдыхал адмирал, благо серебряные кубки были не менее популярны во дворце, чем стеклянные бокалы. Пожилого мужчину не огорчали эти уловки, тем более, что у оборотней были похожие проблемы: часто, не рассчитав силы, они что-нибудь ломали, но на это уже никто не обращал внимания. А в новой механической конечности адмирал души не чаял. Она ему нравилась даже больше прежней.