Солнечная ртуть

Девчонка ещё раз отряхнула платье и выжидающе посмотрела на оборотня.

— Какие наши успехи?

Настроение у неё было хорошим.

Глава 65 На кухне

Это был цирк. А лучше сказать, дурдом. Как во второсортных фентези с попаданцами.

Ада проснулась в полдень, точнее, во втором часу дня. Мальчишка дрых в кресле, а дракона и след простыл — девушка на его месте тоже не сидела бы на месте, а отправилась покорять город, который видит далеко не всех своих гостей.

Двое призраков заявились вчера к ней домой — с ума сойти! Ада и сходила, медленно припоминая обстоятельства своего возвращения из прошлого.

Коридор времён.

М-да.

Ужасно хотелось есть. Раньше Ада могла вспомнить о завтраке к обеду, а ужин пропустить. Могла есть по пять раз на дню, но урывками, по маленькому кусочку бутерброда или пачке чипсов. А такого зверского аппетита ещё не бывало. Косясь на кресло у окна, девушка ретировалась на кухню. Многие недели назад она оставила в холодильнике сыр и йогурт, а на столе — засыхающий багет. Всё осталось в неизменном виде — Эрид вернул её в то время же, где нашёл, и ни секундой позже.

После сумбурного завтрака Ада отправилась освежиться. Просто душ, никакой ванны с пеной — она никогда этого не любила. Столько времени в осеннем лесу, на чужих крышах и чердаках, но даже грязь не скопилась под ногтями. Только графит, который, наверное, никогда не отмоется с рук. Что поделать, издержки профессии, и путешествия во времени тут ни при чём.

Ада не мало провалялась в беспамятстве на диване, но сонливость так и не прошла. Девушка не помнила, как добралась до комнаты, как разрешила Тоше устроиться в этом кресле. Без спроса мальчонка бы не полез. Он скорей бы уснул в прихожей, чем слонялся по чужому дому. От природы скромный, да и в гостях не бывал лет так тридцать — отвык. Образ сидящего среди обуви Тоши мелькнул в голове отчётливо, а после пропал. Зато в памяти крепко запечатлелся отрешённый вид отца, занятого, как всегда, своей работой. Дверь кабинета, которую дочь послушно прикрыла. А после — голос. Не папы, другой. Ада уже без сил свалилась на диван, забытьё сразу окутало разум, но сквозь дымчатую пелену долетел грустный и тихий баритон. Кажется, Ада и сама что-то сказала. Что-то глупое, конечно. Чужие слова успокаивали и расслабляли. Девушка любила красивые голоса, в частности потому, что свой не переносила. А этот — был лучшим. Он убаюкивал и окружал как чьи-то нежные объятия. Жаль, смысл слов для неё остался загадкой, Ада ничего не могла вспомнить, кроме ощущений. Но учитывая, кому голос принадлежал, так даже лучше: наверняка это были нелестные замечания по поводу квартиры, комнаты или на счёт её собственной персоны.

Потом девушка проснулась и стала выбирать между варёной креветкой и ватой со стеклом — что из этого лучше описывает её состояние?

В ванной висел боксёрский халат с капюшоном. Ада с превеликим удовольствием в него облачилась, бросив чистую, в общем-то одежду в корзину для белья. Халат был подарен кем-то из друзей. Друзья сменились другими, эти, в свою очередь, уступят место следующим. Но вещь на веки вечные заняла место в сердце и гардеробе Ады. Она накинула капюшон и не собиралась его снимать в ближайшие сутки. Такая замечательная ограда от внешнего мира, лучше любого щита. Да и выглядит круто. Чёрный атлас под стать душевной гамме.

Тишина. Папа ушёл. Он покидал квартиру рано и возвращался поздно, многие часы проводя в университете. Ада не могла таким похвастаться, в своё учебное заведение она наведывалась редко и ненадолго. Специально отец никогда не прощался — только если случайно увидит дочь, прежде чем потушит свет в прихожей. И всё равно отчего-то было печально. Но отец ни в чём не виноват, он ведь не знает, что Ада не видела его несколько месяцев. Сам-то он говорил с ней только вчера.

Ну что, так будет проще: легче сконцентрироваться на главном. Оборотень, которого носило неизвестно где, долго и упорно вбивал ей в голову, как важно найти Агату. Девушка сама не заметила, как стала называть мать этим именем. Оно шло ей больше чем Анна — такой женщине нужно что-то более заковыристое.

Ада хотела позвонить, но передумала. Она взяла телефон и просто написала. Где ты, мол? Вот, надо бы увидеться. Ответ ожидаемо запоздал. Агата — занятой человек, да и просто может не среагировать, если не захочется. Ада помнила случаи, когда мама не отвечала даже на важные звонки, только потому что была не в настроении говорить. «Надо будет — перезвонят» — заявляла она.

Пока девушка ждала ответа, то успела прошерстить новостные ленты в соцсетях и поставить чайник. Взяла в руки карандаш и попыталась сделать набросок. Обычно это помогало собраться с мыслями. Но за несколько месяцев руки одеревенели и ничего путного не выходило. Аде это быстро надоело. Она свернулась клубком на диване, опуталась наушниками и погрузилась в дрёму. Провода змеями ползли в чёрный капюшон. Ритмичная агрессия музыки была обманчива, скрывая тоску и плач по красоте.