Солнечная ртуть

Булыжник навёл шороху. Он докатился до самого конца галереи, отметив на своём пути все неровности разнузданной чечёткой. Внизу стало тише. Несколько советников по-прежнему продолжали спорить и бубнить себе под нос, но некоторые принялись рассеянно оглядываться, не понимая, откуда раздался звук. Агата видела это краешком глаза, почти полностью спрятавшись в тени, за колонной. Она перевела взгляд на королеву. Сиена нахмурилась, но ничего не сказала, продолжая вникать в то, что наперебой вещали ей фьёлы. Те и глазом не повели, увлечённые чертежами и подсчётами. А вот Нердал… глядел прямо на Агату. Драконы обладали острым зрением и слухом. Возможно, только благодаря последнему он безошибочно установил источник звука, но увидеть её, как от всего сердца надеялась Агата, не мог. Как хорошо, что здесь нет Эрида! Он бы моментально определил нахождение своей торитт. Девочка вжалась в стену и сползла вниз. Если мать узнает, что она подсматривала за аудиенцией, то ей влетит так, как никогда ещё не влетало.

"Пусть они подумают, что это мыши! Пусть они подумают, что это мыши!!!"

На самом деле, самыми страшными наказаниями, которым она подвергалась, была боль других существ. Маленький мальчик из её детства, лицо которого уже стёрлось из памяти — он кричал и плакал, и это было ужасно. Когда Эрид попал в темницу — чужая боль сводила с ума. Хотя тут девочка была совершено не причем и просто пала жертвой связующего их с драконом проклятия. Теперь в качестве наказания Сиена могла снова выбрать этот путь. Агата заранее жалела дракона, но себя ещё больше. Она не хотела испытать подобное ещё раз.

Принцесса выждала пару мучительных минут и боязливо выглянула за колонну. Опасность миновала, Нердал деловито читал какие-то бумаги, отданные на подпись Сиене, а заодно что-то считал на бумаге — делил и умножал. В столбик. Вероятно, фьёлы скоро покинут Малый зал, чтобы уступить место скельтрам. Агата угадала: ведун уже собирал со стола чертежи и проекты, пока его князь произносил напыщенную, однако в меру, речь. Девочка на цыпочках пошла к выходу. Теперь она была предельно осторожна, смотрела под ноги, по сторонам и, на всякий случай, глянула наверх.

Как только принцесса выбралась из своего убежища, то поспешила к дверям Малого зала. Агата боялась упустить ведуна. Вдруг его уже проводили в отведённые ему покои, и как тогда она сможет испросить совета? Девочка прибавила шагу и теперь почти бежала, стараясь сохранять при этом хоть сколько-то благопристойный вид. Вдруг, когда она миновала последний поворот, она чуть не налетела на кого-то. Её грубо ухватили за рукав.

— Ты бегаешь тут, будто кухарка за курицей. Разве тебе позволено находиться в месте, где проходит закрытая аудиенция? Разве тебя не в строгости воспитывают? — спросил зычный голос с ощутимым акцентом. От тяжёлой дублёнки пахло новой сыромятной кожей.

Агата подняла глаза и с ужасом узнала кагана скельтров. Его лапища крепко держала ткань на её плече, а глаза испепеляли на месте. Отчего-то он смотрел на неё с подозрением, словно догадался, где она была и что видела, и теперь пытается силой своего взгляда заставить её чистосердечно признаться. Она молчала и, пока лихорадочно соображала, что лучше предпринять, даже не пыталась вырваться.

— Отпустите ребёнка.

Двери зала открылись, пропуская двух фьёлов, к которым тут же подошли, словно из ниоткуда, слуги, а следом за чужеземцами показался Нердал. Оборотень уставился на кагана гипнотическим взглядом. Агата впервые заметила, что у дракона вокруг золотых глаз и рта уже есть морщинки. Он старел как-то быстрее своих сородичей, которые на протяжении десятилетий выглядели не старше тридцати. Но ведь они не проводили столько времени на переговорах и совещаниях, не читали, стоя за плечом у королевы каждую бумагу. Они летали на просторе, время от времени заглядывая во дворец. Наверное, это имело значение.

Пальцы на рукаве разжались и Агата отпрянула подальше от скельтра. Баар смотрел на дракона и не выказывал ни малейшего страха. Только презрение, как и ко всем прочим. Нердал отвечал примерно тем же. Они одного роста, с тяжёлыми хищными лицами, но лицо оборотня казалось более благородным. Скельтр был шире в плечах, да и вообще выглядел массивнее, особенно из-за неуместно тёплой в этих краях одежды. Но это лишь видимость: даже в людском обличие драконы сильнее любого человека. Побочным эффектом было то, что они часто ломали мебель, которая нечаянно или специально попадалась им под руку в момент слишком хорошего или слишком плохого настроения.