Солнечная тропа

— Читал я когда-то байку одну интересную, — наконец заговорил Акимыч, — будто бы некоторые люди приходят к нам на Землю с других планет…

Лёнька решил показать свою осведомлённость:

— Инопланетяне, что ли?

— Ну, можно и так сказать. Только они не в тарелках своих прилетают, а рождаются на Земле, как все люди.

— А если они рождаются, как все люди, тогда как узнать, что они инопланетяне? — заинтригованно спросил Лёнька.

— Так не похожи они на остальных людей! — Акимыч хлопнул своей кепкой по колену. — Что-то такое в них есть, чего у других нету!.. Вот, скажем, взять, к примеру, курицу и орла. Кто из них по полёту выше?

Лёнька прыснул:

— Ну, не курица же!

— Верно, орёл. Вот и Егор, примерно выразиться, был такой же орёл… среди кур.

— Акимыч, так ты думаешь, он был с другой планеты?!

— Не знаю, Лёнька. Иногда так думаю, иногда иначе. Чудно мне от мысли, что он нездешний, не наш…

— А зачем они к нам приходят… ну, эти, с других планет? — немного подумав, спросил мальчик.

— Вот, это главный вопрос — зачем. А приходят они затем, чтобы научить нас летать. Летать, понимаешь, а не в сору копаться… Я однажды у него спросил: Егор, что она такое — жизнь человеческая? А он мне отвечает: жизнь, Федя, это солнечная тропа. И идти по ней можно бесконечно. Как это, говорю, бесконечно? Помрём — вот тебе и конец. Или ты про бессмертие души мне толкуешь? Так ведь я не против бессмертия, только мне на этом свете подольше задержаться хочется. А сыграю в ящик — вот она, моя земная жизнь, и кончится. И тропа оборвётся… Разве не так? А он мне и говорит: а ты знаешь, Федя, в будущем люди не станут умирать. «Как это не станут?» — «А вот так, будут жить вечно» — «Господь с тобой, Егор, виданное ли это дело, чтоб человек вечно жил?! С чего ты такое взял? Ты, Егорка, хоть и провидец, да что-то уж больно того… загнул». А он улыбается и говорит: вот-вот, самое сложное — поверить в бессмертие, а ведь это первый шаг. Ты, стало быть, веришь, говорю ему. Значит, не умрёшь? Умру, Федя. Понимаешь, нужно, чтобы большинство людей поверили в бессмертие, чтобы эта идея стала всеобщей, и чтобы ничего необычного в ней для человека не было. Ну, Егорка, говорю, тогда нам с тобой точно не поспеть. Это когда ещё люди привыкнут… к такому. А он мне отвечает: сначала этих людей будут единицы, потом сотни, а когда счёт на тысячи перевалит, как будто лавина покатится — вот тогда бессмертие станет реальностью. Лёня, — в голову Акимыча пришла неожиданная мысль, — а может, ты доживёшь… до бессмертия? Ты-то веришь?..

— Конечно, верю, — сказал Лёнька. — Я и сам думал, зачем люди умирают? Несправедливо это.

— Несправедливо? — переспросил Акимыч так, точно вслушивался в это слово. — Видишь, как ты просто сказал…

Глядя на этого белобрысого мальчишку, со слегка вздёрнутым носом и широко распахнутыми глазами, Фёдор Акимович чувствовал, как он близок сейчас к тому, чтобы поверить словам Егора… А Лёнька думал о солнечной тропе. Он представлял сосновый бор, который пересекала усыпанная хвоей тропинка. Тропинку заливали солнечные лучи, и Лёнька шёл по ней, а рядом с ним был Акимыч. Старик рассказывал мальчику свои удивительные истории, а тот слушал, и всё в нём замирало от счастья, потому что Лёнька знал: эта тропинка не кончится никогда.

СВАДЬБА ДОМОВЫХ

Лёньке уже не раз казалось, что он привык ко всем чудесам и неожиданностям, которые происходят с ним в деревне. Но затем случалось что-то ещё, что поражало мальчика до глубины души.

В этот вечер вместо Хлопотуна к Лёньке пожаловал Кадило.

— Ты… чего? — растерянно спросил мальчик, увидев домового в своей спальне. — Где Хлопотун?

— Тебя, значит, тоже не взяли, — криво усмехнулся Кадило. — Ну, понятно, ты же не домовой. А вот я…

— Куда не взяли?

Кадило снова недобро ухмыльнулся:

— На свадьбу, Лёнька, в Харино.

— Какую свадьбу?

— Ну, ты даёшь! У нас тут жених, прямо из курятника, у них там невеста…

Лёнька начал что-то понимать:

— Так Пила женится?

Кадило сплюнул за окошко.

— Тебе могли бы и сказать, ты же уже совсем наш… Ну, пила куриная, ну, сверчок запечный, не ожидал я от тебя!..

— Кадило, — сказал Лёнька, который наконец всё понял, — ты не обижайся, но ты ведь над Пилой всё время смеёшься… В Песках уже к этому привыкли, а в Харине… там чужие домовые, невеста… Пиле неудобно будет…

— Неудобно ему будет в глаза мне посмотреть, — проворчал Кадило. — Тоже мне, друг называется! Они там на свадьбе веселятся, а я тут с тобой сиди!..

Пока Лёнька удивлялся Кадилиным представлениям о дружбе, тот о чём-то сосредоточенно размышлял.

— Слушай, а тебе не обидно, что тебя на свадьбу не пригласили? — вдруг спросил он.

— Не очень, — после минутного колебания ответил Лёнька. — Но если бы было можно, то, наверное, пригласили бы…

— Ну а почему нельзя? — Кадило заёрзал по подоконнику. — Значит, воду в Пески возвращать можно, в лес к лешему можно, а на свадьбу — нельзя?

— Я не знаю, — неуверенно проговорил Лёнька. — Но если они не пригласили, что же мы можем сделать?..

— Сами пойдём, — сказал Кадило. — Без всякого их дурацкого приглашения.