Солнечная воительница

– Зора, это говоришь не ты, а болезнь. Сама подумай, Жрица Луны.

Зора открыла рот, словно собираясь вылить на Мари поток ругани, но ее прервал встревоженный голос Джексома:

– Зора, она права. Постарайся отвлечься от боли и гнева и подумай.

Зора опустила глаза и с явным удивлением обнаружила, что уже расчесала запястья до кровавых борозд на воспаленной коже, выглянувшей из-под рукава туники.

– О Богиня, нет! Я заражена! – Зора накрыла лицо ладонями и всхлипнула. Плечи у нее поникли, как ветви ивы.

– Зора, прекрати! Все будет хорошо, – Мари мягко отняла руки Зоры от лица и повела ее к стулу у очага. – Где ты брала маковый чай?

– Н-нет. Мне н-нельзя. Я стану сонная, а мне еще о стольких надо позаботиться. – Зора закашлялась и с несчастным видом вытерла рот. На рукаве туники осталась длинная красная полоса. Юная Жрица Луны уставилась на алый росчерк. – Плохо дело. Очень плохо. – Она поймала взгляд Мари. – Помоги мне!

Мари опустилась рядом с ней на колени.

– Я тебе помогу, но ты должна сделать так, как я скажу.

Зора торопливо закивала, расчесывая сгиб локтя.

– Что угодно, только не дай мне сойти с ума.

– Сначала тебе нужно выпить чаю.

– Он вон в той большой корзине рядом с ведром воды. Кружки – рядом с котелком, у очага.

Мари кивнула Нику, и он подошел к корзине и достал маленький мешочек с травами. Затем поставил котелок на огонь и, налив воды, медленно всыпал туда высушенные маковые коробочки, помешивая в котелке ложкой. Убедившись, что Ник занялся чаем, Мари снова повернулась к Зоре.

– Давай я осмотрю твои руки.

Зора замялась, но только на секунду. Потом она вытянула руки и позволила Мари закатать рукава туники. На безупречной прежде коже у сгибов локтей формировались волдыри и красные пустулы.

Зора отвернулась и разрыдалась.

– Джексом, покажи руки еще раз. – Мари торопливо подошла к юноше, лежащему на тюфяке. Он вытянул руки, на которых теперь не было повязок, – и Мари вдруг поняла, что повязки и не требуются. Его кожа уже начала затягиваться. – Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше. Плечо очень болит, но кожа на запястьях, локтях и коленях уже почти восстановилась.

– А что насчет эмоций?

– Не знаю, как жить дальше, помня, что натворил. Но, если не брать в расчет это, я чувствую себя хорошо. В голове прояснилось, а гнев ушел. Я снова чувствую себя собой.

Мари поспешила назад к Зоре.

– Тебе ведь было лучше, когда ты омывала Клан?

Зора шмыгнула носом и закивала.

– Да. Я потому и решила, что просто простудилась. Я думала, будь это что-то серьезное, я бы не смогла призвать луну. Поверить не могу, что так ошибалась. Мари, тебе нужно полистать дневник твоей мамы. Вдруг у нее есть лекарство от этого… этой заразы.

– Сомневаюсь, что это необходимо.

– Но ты должна! Ты должна мне помочь, Мари!

– Эй, тише, тише. Ты сейчас сама не своя. Конечно, я тебе помогу, просто я уже знаю, как это сделать. Мне не нужно изучать мамины записи, хотя мне и любопытно, встречалась ли она с подобным раньше.

– Я серьезно, Мари. Сейчас не время для экспериментов, – нахмурилась Зора. – Если придется, я вернусь в нору и…

– Жрица Луны, тебя просто нужно омыть, и ты исцелишься так же, как Джексом! – потеряла терпение Мари. – Как там чай, готов?

– Заваривается, – откликнулся Ник.

– Ну так пусть заваривается быстрее. И, Зора, постарайся помалкивать.

– Омыть? – прошептала она.

– Омыть, – твердо кивнула Мари. – Но сначала я тебя опою.

Зора уставилась на нее, и Мари могла бы поклясться, что в глубине темных зрачков подруги вспыхнул алый огонек.

– Где мазь из золотарника? – спросила Мари.

Зора махнула на один из деревянных ящиков, стоявших на полках над очагом.

– Я достану, – сказал Ник.

– Ник, ты не мог бы заодно принести корзины, которые мы оставили у входа? Мне нужны чистые бинты и немного той мази, про которую ты сказал, что она пахнет свежескошенным сеном.

– Конечно.

– Мазь из подмаренника? – спросила Зора.

– Молодец, запомнила. А помнишь, для чего используется мазь из цветков и листьев подмаренника?

– Она останавливает кровотечение и помогает при кожной сыпи.

– Кажется, ученица из тебя лучше, чем из меня учительница, – улыбнулась Мари.

Зора фыркнула и закашлялась. Когда она снова смогла говорить, она спросила:

– Тебе не кажется, что мне нужно что-то посерьезнее подмаренника? Разве он не для мелких несовершенств?

– Именно они у тебя и останутся после того, как я тебя омою.

Ник вернулся с корзинами. Мари быстро покопалась в них и отыскала нужную мазь и бинты. Пока Зора потягивала горький, но действенный маковый чай, Мари продезинфицировала и перевязала ее раны, пытаясь не выдавать эмоций, хотя волдырей было так много и они были такие красные и раздутые, что Зора зашипела от боли, стоило Мари к ним прикоснуться. Но чай сделал свое дело, и скоро Зора начала клевать носом, с трудом фокусируясь на Мари.

– Эй. А ты видела щен… щеночков? – Зора едва ворочала языком.

– Видела, – сказала Мари, затягивая последнюю повязку на запястье Зоры.

– Солнечная. Есть там такая – сол… солнечная.

– Да ну? – Ник оживился. – Хочешь сказать, у него пятнышко цвета солнца?