Солнечные часы с кукушкой

По плитам старого погоста,
где каменного замка остов,
столетья ливнями прошли.
И крыша ржавая промокла.
И витражей цветные стёкла,
как розы в парке, отцвели.

И только эхо. Хлама ворох.

Дыханье ветра. Веток шорох.
Шуршанье выцветших страниц —
сюжет печальной старой сказки.
И на холсте подтёки краски.
И окрики летящих птиц.

Как пара крыльев – дрогнут руки.

Но в пустоте увязли звуки:
ручья журчанье, скрип ворот.
Туман. И жёлтая аллея.
И мраморная Лорелея —
сирена северных широт.

Философские камни

«Научимся ли жить и веровать в рассвет…»

Научимся ли жить и веровать в рассвет?
Превозмогая боль, отчаянье и страх —
так учатся ходить на сломанных ногах,
у смерти сторговав ещё десяток лет.

Так пробуют летать. Во сне. А наяву

стараются забыть про небо и смириться:
то чинишь старый плащ, разодранный по шву,
то кормишь из руки озябшую синицу…

Все по уши в делах. И каждый о своём.

Про то, что денег нет. Про аспирин и клизму.
Побитых учит жизнь простому оптимизму:
у мёртвых не болит, а стало быть – живём.

А стало быть, живи и веруй – заживёт.

На то она и жизнь – то штопает, то ранит.
Ещё придёт весна. Ещё растает лёд.
Вернутся журавли. И солнце утром встанет!

«А смерти – нет. Материя чудит…»

А смерти – нет. Материя чудит,
шутя меняя образы и лица.
Пускай душа напрасно не болит,
с ней ничего худого не случится.

Когда-нибудь придёт и мой черёд

(когда и где – пока никто не знает).
Но, если диалектика не врёт,
материя – она не исчезает!

Откроются иные рубежи.

Прошитое то крестиком, то гладью,
цветное полотно моей души
я завещаю радугам на платья.

«Будто кто обокрал. Будто предал неведомый кто-то…»

Будто кто обокрал. Будто предал неведомый кто-то.
И томится душа, будто жаль неизвестно чего.
Оглянись на ходу: вслед глядят желтоватые окна.
Или в спешке, как ключ, забываешь себя самого?

Жизнь, как жёсткий вагон. На ближайшем сойди полустанке,

чтоб по пояс в траве босиком без дороги бежать.
Чтоб вернуться туда, где песочницы, старые санки…
Где заброшено детство. Но места того не узнать.

Может, жить, не считать отмелькавшие дни за потери?

А за окнами ночь. А за окнами слякоть и град.
Уходя от себя, даже если не хлопаешь дверью
(чтоб не щёлкнул замок!), всё равно не вернёшься назад…

«…Из липких пут земного притяженья…»

…Из липких пут земного притяженья —
к холодной звёздной сини небосвода,
туда, где простирается свобода
от радости свободного полета
до пустоты свободного паденья.

Но счастье – в обретении иного:

вдыхая запах жареной картошки,
беспечно греть у очага земного
и крылья, и озябшие ладошки.

«Не в том ли состоит вся прелесть дилетантства…»