Солнечные часы с кукушкой

Так в руинах бросали Трою,
На ветра с четырёх сторон.
Этот берег оставлен мною,
Под литавры и ропот волн.

Шумно, празднично. Вот и ладно.

Разгуляйся, душа, умри.
Так красиво горит, так жадно
Погребальный костёр зари.

Пусть пылает. А что сгорело…

Рыжей пеной забрызган плёс.
Будто амфора, опустело
Тело, полное диких грез.

Всё забудется: запах груши,

Липы, лавочки в два ряда.
Отлетают от тела души,
И не знает никто – куда.

Кисть янтарного винограда,

Шелест паруса за спиной,
Плач дриады, огонь заката…
Всё забудется. Так и надо:
Этот берег оставлен мной.

Пламя осени

Тусклым пламенем озарится
Лоно гиперборейских вод.
Осень, дикая кентаврица,
Рыжей гривой своей трясёт.

Чистым золотом листопада

Платит лучникам Аполлон.
Злая маленькая наяда
Аполлона взяла в полон!

Знойный ветер спешит напиться

Из ручья ледяной воды.
Осень, рыжая кентаврица,
Заметает свои следы.

И пока не погасло пламя,

И пока не иссяк родник,
Кружат во́роны над холмами
И летит лебединый клик.

Искры, дым, облака, туманы.

Но поэты давным-давно
Разучились слагать пеаны —
Сквернословят и пьют вино.

Феб разгневан. И нет спасенья

От его раскалённых стрел!
Лист берёзовый, лист осенний
В заходящих лучах сгорел…

Идиллия с белой коровой

Тысячеглазый Аргус.
Царственный месяц август.
С боталом по лугам бродит бедняжка Ио.
Джинсы, махровый свитер.
Старый кобель Юпитер.
Черная кошка-ночь ласкова и ленива.

Дальний растаял гром.

Баба стучит ведром.
У олимпийцев сплин после ночной попойки.
Сонно пропел петух.
Сонный, как бог, пастух
Длинным, как жизнь, кнутом гонит корову к дойке.

Сжалься, Юнона-мать!

Некуда мне бежать,
Все корабли ушли, все сторожа при деле:
Байки плетёт Гермес,
Пчёлы жужжат окрест…
Аргус глаза закрыл – все ему надоели!

Лорелея (идиллия)

1

Лишь в небесах погаснет вечер,
и догорят в костёле свечи —
над гладью вод, при свете звёзд
сестра угрюмого Борея,
сирена Рейна, Лорелея,
играет золотом волос.

Зефиры сонного залива

листают летопись лениво.
Там что-то слышится? Ветров
тысячелетние напевы?
Или прекрасной юной девы
печальный и тревожный зов?

Ты долго странствовал по свету.

Но где ты слышал песню эту?
В садах Элизия? Во сне?
А, впрочем, всё теперь неважно:
Судьба, как парусник бумажный,
покорна ветру и волне.

А голос ближе. Выше скалы.

Дай отдыха душе усталой!
С гор надвигается гроза.
Вот чайка медленно взлетела.
На отмели осталось тело
и порванные паруса.

2