Солнечный ход

Горы, когда их видишь во сне
или когда в форточку,
на фоне вечернего неба —
белые вершины,
повисшие в темно-синем,
многозначительны,
как библейские притчи.

Зачем смотреть в микроскоп на буквы —
слова теряются, не говоря о большем.
Иногда в морсе
остаются настоящие ягоды клюквы,
но при этом они
становятся кислее и горше.
Потому что сироп
не подходит сосне по стилю,
потому что горы во сне
я еще осилю,
а вот склоны под скос
и ущелий серость,
словно морс из камней,
мне уже приелась.
Я видел шар земной на твоей ладони,
мне не нужно ближе, не надо кроме
той картины
других перспективных углов,
прозрений —
лишь бы линия жизни земной
не была мгновенней.

Тела посещаются светом

Тела посещаются светом.
Костюмы и платья, порой,
иным увлекаясь сюжетом,
бывают не только собой.

В них кружатся звездные вихри,
вздымая волну за волной,
в них помнятся лучшие книги,
соперничая с тишиной.

Но слабенько светят лампадки —
испуг – и не видно ни зги,
и крылья малы, как лопатки,
и слишком конкретны мозги.

Пространство сжимается в рамку
экрана, холста и листа.
Осталось наклеить на ранку
два пластыря в виде креста.

Танго в Манеже

Перевернутый ветер откроет
другие пространства,
где другие цвета, только истины
те же и те же.
Та же подлость, и то же
глядящее искоса чванство
на коней, закруживших
последнее танго в Манеже.
И опилки копытом вздымая
до звездных раскладов,
не настолько далеких,
раз близость их чувствуешь кожей,
и локтями – удары,
ведущих к расплате прикладов,
под улыбкой невнятной, бессильной
и все-таки Божьей.

Светопауза

Мне надо выдержать светопаузу,
мне надо ветром прилипнуть к парусу
и распластаться в его упругости,
чтобы придать ей земной округлости.
Мне надо высветить во тьме безоблачной,
в её кромешности внутриутробочной,
погрешность вычислить – в числе несчитанном,
чтоб в естестве своем, еще невиданном,
еще неведомом, еще несказанном
явиться сразу всем единым разумом.

КРУГ 2012—2014

Круг