Солнечный ход

Не может капля быть твореньем Океана.
Все облака в любом конце земли —
его рука, щека, всевидящее око.
И оттого Ему темно и одиноко.
И потому горчит Его вода.
Казалось бы, Он – Царь,
Он – вездесущий Бог,
Он управляет жизнью, вьет стихии,
Он мыслит землю, джунгли и дворцы,
безумный пир, монашескую келью.
Во что ни бросит взор – то обретает плоть
иль исчезает под волной бурливой…
Все это – Он.
Так пусть родится хоть
щегол какой-нибудь, своею прихотливой,
ему пока неведомой судьбой.
Он все глаза рукой ночей прикроет.
Разразится штилем. Разгонит тучи.
Остров и гнездо – уже готовы.
Он промолвил слово!
Неслыханное прежде.
Он взглянул без страха
в пропасть моего величья.
Он сочинил блистательную трель.
Я океан всего лишь. Это птичья
земля!
И смысл мира в ней.
Но вот в его зрачке задорном
скользнула тень моих вчерашних дум.
Он повернулся. Он уже не юн
и по волнам моим кочует альбатросом,
и сочиняет нового певца,
чтобы зажмуриться,
чтоб не спугнуть начала.

Музыка

Ни грамма рома.
Морэ морэ мо.
До до ре ми ли —
мили —
до соль ми ре.
На позвонках звенящее ребро
гармонии до сотворенья мира.
Пути к сознанью —
только через со-ль?
И к звездам – тоже,
и к творенью – тоже.
И в зеркале разбитом – торжество
всех отражений,
всех возможных тождеств.
Неважно кто, вступая в этот спор
пытается творенье опровергнуть.
Он сам – творенье,
он – в осколке спор
одной грибницы,
одного мгновенья.

Мальчики эпох (оправдание подвига)

Как часто вы пытались увязать
с землею небо, с осенью весну
и чувства пылкие надежно обуздать,
отдав на усмирение уму.

Терзаться пыткой внутренней борьбы,

смотреть на мир с укором и боязнью.
Как были вы наивны и храбры,
возвышенны и нелюбимы властью.

Вы строили воздушные дворцы,

вонзающие шпили в синь и негу,
мальчишки, юноши, великие творцы,
наметившие кровью путь по снегу.

Без вас земля сравнялась бы с землей,

без вас любовь сплелась бы со страстями.
Строкой к строке, влекомые судьбой,
в Сибирь сгребали красный снег горстями.

Стража