Солнечный ход

Зачем пенять, стенать, напоминать,
с кем водку пить,
с кем хлеб ломать,
с кем спать.
Мне надоесть бывает очень сложно,
бред мудрости я выучил подкожно.
Он бередил мне зубы и хребет.
Зимой морозил, подавал совет:
держись тепла,
но вдруг тепло заносит
куда-нибудь за тридцать —
тридцать восемь,
что для Москвы, наверное, подходит,
но мне – никак.
А там луна восходит,
там по волнам нудистская дорога,
соблазнами невинного порока
кичится, бля…
Морская, бля, природа,
как утвержденье жизни,
как свобода
мужских начал…
В ночной тени причал
пощечиной встречает шепот яхты.
И гальки крик плеснет прощально:
– Ах ты…
запрыгает, – паскуда, пидарас!
Уставший капитан в который раз
заметит шефу: «Надо брать охрану,
чтобы картинка не ломала раму
беззвучия в лучах ночных светил, —
ни то со дна, что я не досмолил,
пробьются маршем строевые фразы,
и купленный в Зимбабве крокодил,
съест все сословья,
вдохновляя массы —
на плац и клацать до утра нутром…
Так пусть молчит,
пока не знает места
своим рыданьям страстная невеста.
Ей время плыть
с арабским женихом,
как воск со свечки в голубую чашу
мечети…» Мать! Забрали Машу нашу
туда, где нет ни свечек, ни икон.
Зачем менять миры, шары, закон,
когда и тут достаточно простора
для встреч с абсурдом,
для momento more,
когда и здесь от каждого окна…
То зубы ноют, то болит спина.

Вместо

Ты поставил меня на границе
между временем и пространством.
Я такой нагой на пустой странице,
что безумно хочется стать засранцем.

Что ты делаешь, друг мой ситный?

Мне до фени твои приколы,
мне до фени твой ужин сытный,
мне до фени твои уколы.

Или сам ты забыл, замулил,

и себя ты повел нечестно, —
то ли пули, а то ли дули,
то ли вместе, а то ли вместо.

Кто потянет такие муки?

Для чего же ты мне подбросил
слов нечаянных злые звуки,
слез отчаянных из-под весел?

Бесенку

Надеюсь я, что твой бесенок
сумеет выпрыгнуть туда,
где улыбается спросонок
ему зеленая звезда —
зеленый глаз вселенских истин.
И вдруг поймешь ты, что всегда
на свете был ты кем-то мыслим,
как солнце, воздух и вода.

Работа над ошибкой

О, как же я хотел вплестись
в извивы пламенных проклятий,
чтобы соединилась жизнь
моя с восходом на закате.
Преодолев земную ночь
я стал смотреть на вас с улыбкой.
И в каждой бляди видел дочь —
и в ней работал над ошибкой.

Ты научишься думать стихами

Ты научишься думать стихами,
наступая ногой на огонь.
Будешь ласково спорить с веками,
положив их себе на ладонь.
И поглаживать, словно котенка,
не открывшего пасмурных глаз.
Ты научишься видеть в потемках
самых ярких и трепетных фраз.

Беатриче