Солноворот

Посылая Дружинина в Фатенки, он думал, что эта поездка для молодого партийного работника крайне необходима: он посмотрит, приглядится к работе Трухина и многое из его опыта «возьмет себе на вооружение». Как только вернется домой, найдет и у себя дополнительные резервы, и Верходворье может обогнать трухинские Фатенки. Но получилось совсем не так, как предполагал Леонтий Демьянович. «Конечно, зря я вчера так погорячился. Но иначе и нельзя: отвечать-то за областные показатели не Дружинину придется, а мне, с меня спросят за все. Я должен лавировать? Лазуренко-то по сводкам опять на два места выскочил. О нем уже в передовицах начали писать, по всей стране слйва пошла. А отчего? Разве поймет такой, как Дружинин? Молод еще, без закалки… А может, и не свои мысли высказывает», — думал Жерновой.

Он вспомнил недавний разговор с Селезневой: она так же, как и Дружинин, пеклась о скоте, возражала… «И впрямь, это ее мысли, ее», — все больше мрачнея, думал он.

«Газик» слегка подпрыгивал на ухабах, бойко бежал по осенней, чуть-чуть припорошенной снегом дороге. Навстречу то и дело попадались гурты скота, гнали коров, овец, свиней и снова коров с взъерошенной от первых холодов на впалых боках шерстью.

«Издалека, видать, гонят, от Лузгачева, что ль? — И Жерновой, словно желая увериться в этом, выдернул из кармана сводку, только чго принятую по телефону.— По сводке Муравино действительно больше заготовило мяса, но непонятно, почему оно резко снизило темпы сдачи молока. Должно быть, увлеклись одним видом заготовок».— И он с неудовольствием сунул сводку обратно в карман.

Но вот за поворотом показалась деревенька, рассыпанная по заснеженному взгорью. У конторы колхоза с веселой голубой вывеской «Красный луч» Жерновой остановил машину, вылез, окинул взглядом фанерный щит с показателями соревнования, покачал головой: все графы налицо, а о закупе скота — ни слова. Так и есть, не занимаются закупом, не пополняют общественное стадо, — откуда же они возьмут молоко для выполнения плана? А ведь было принято решение…

В сенях, рядом с огнетушителем и ведерком, выкрашенным в красный цвет, висели вдоль стены белые, как простыни, листы бумаги, испещренные цифрами,— здесь все на виду, кто где был, сколько заработал… «Это для гласности хорошо»,— вдруг подобрел Жерновой и взялся за скобу.

В большой квадратной комнате, стены которой пестрели плакатами, было несколько пустовато. Лишь в дальнем углу, под почетными грамотами, сидел за столом председатель колхоза Фонарев в Шапке и, медленно передвигая по проволочным нитям счет косточки, о чем-то напряженно думал.

Узнав Жернового, председатель поспешил ему навстречу.

Поздоровавшись, секретарь обкома прошел к столу и сел на скамью.

— Вот видите, подытоживаю, сколько сдали, сколько осталось… — как бы оправдываясь, начал Фонарев. — Всю ночь с собранием сидели… Поредела ферма-то… У колхозников пробовали закупить, да не соглашаются…

— А сами-то вы сдали?

— Кто, я-то? — насторожился Фонарев. —

Пока что не успел, товарищ… По секрету скажу, заковыка у меня с женкой получилась. Вначале и она согласилась с полным удовольствием, а потом вдруг воспротивилась, да так, что даже разводом пригрозила мне, в загс, мол, пойду жаловаться… ч

— Ну вот все и ясно, почему провалили вы закуп, — развел руками секретарь обкома. — На вас же, Фонарев, смотрят остальные…

— Конечно, смотрят, — будто соглашаясь, ответил тот. — Но и мы ведь не сидели, кое-кого было поприжали на правленье… Даже приостановили, как вы советовали раз по телефону, выдачу кормов по трудодням… Тут и бабы от нашего маневра стали было очухивать-ся. Но вчера заехал к нам товарищ Янтарев, бабы к нему, так, мол, и так, жалуемся. Он возьми да и разъясни: нельзя, мол, эдак-то. Нарушение.

— Янтарев? А где он?

— Да у нас, в колхозе ночевал. Спасибо, говорю, разобрался с нами. Проездом ехал, видите ли, вечером, а тут — собрание. Заскочил к нам погреться, да так и заночевал.

— А секретарь партийной организации где у вас?

— Это Иван Евсеич-то наш? Так мы с ним вместе сообща и работаем, — словно стараясь найти поддержку, ответил Фонарев. — План-то ведь у нас по мясу почти за два года выполнен. И Сократыч наш, это Иван-то Евсеич, сказал тоже, что хватит, не можем, мол, стадо рушить. Для разводу-то надо ведь оставлять, как вы думаете? Вот и уехал к самому товарищу Дружинину советоваться. Без его санкции мы не в силах… Ни-ни-ни… Это уже у нас такой порядок. Хоть там приезжай, будь откуда угодно, а мы знаем своих руководителей, коих выбирали. Власть теперь у нас и на местах грамотная. Тут один из областей как-то тоже приезжал к нам, хотел было «на-хапок» залезти в семена, но мы не дались. И что же, правы впоследствии оказались. Вот и теперь, хоть тот же Янтарев. Он по-другому отнесся, прочувствовал наше положение…