Солноворот

В тот вечер Дружинин опять вернулся из поездки поздно. Вернулся и узнал, что в следующем месяце его с Ромжиным вызывают с отчетом на бюро обкома и для подготовки вопроса уже на днях в район приезжает комиссия. Это известие не удивило Дружинина, он и сам предполагал, что после столь неприятного разговора с Жерновым подобного отчета ему не миновать, и теперь он не огорчился, а даже обрадовался — вот тут-то он все свои претензии к обкому партии и выскажет. А претензий и просьб таких у него накопилось немало, и он надеялся, что часть членов бюро поддержит его.

На другой день, в воскресенье, к Дружинину с самого утра пришел Игорь и начал просить его уладить одно, как он сказал, очень тонкое дело.

— А вдруг сорвется это тонкое дело, и мне не уладить? — спросил с хитроватой улыбкой Дружинин.

— Прошу вас. не отказывайтесь, Сергей Григорьич, — сказал Игорь, боясь, что и впрямь они с Валей не согласятся пойти с ним к родителям Маринки. — Вы ведь знаете, как все это делается.

Дружинин даже расхохотался:

— Хорошо, попробуем выступить в роли сватов. — и. подняв телефонную трубку, вызвал, квартиру Кремневых. — Добрый день, Мария Флегонтьевна, — сказал он. — А ваш Серебряный дома? Вот и прекрасно. Вы не будете против, если мы со своими сыновьями заявимся к вам? И учтите, зайдем не только с ними… — И Дружинин подмигнул стоящему рядом Игорю.

—’ Обо мне-то сейчас не упоминайте, — испуганно шепнул Игорь.

— Ну, вот и договорились о встрече на высшем уровне. — И он пристально окинул взглядом Игоря, который охорашивался у зеркала.

Игорь был сегодня не по-обычному наряден — в новом темно-синем костюме, в белой рубашке с галстуком. Больше всего его смущал галстук, — кажется, что он все сползает набок. И жених уже не первый раз подходил к зеркалу, всматривался в самого себя.

Подойдя к домику Кремневых, Валя первой поднялась по ступенькам и открыла дверь.

— Знакомьтесь, — увидев хозяйку дома, сказала она. — Это мы с Сергеем, да и не с одним — у меня два Сергея… А это Игорь Иванович…

Как это всегда бывало у Кремневых, пришедших сразу же окружили дети — Мишка. Маргаритка, Майя, все тянутся к малышам — очень хочется поиграть с ними.

Когда малышей унесли в детскую и общий шум поутих, Николай Семенович спросил:

— Ну что же, чайком погреемся или чем покрепче?

— Не столько чаек нам нужен, сколько важно то, кто будет его разливать да гостей угощать, — стараясь войти в роль свата, с нарочитой шутливостью ответил Дружинин и, взглянув на Игоря, хитровато подмигнул. — У нас ведь, Николай Семенович, есть ясный сокол, а у вас, мы прослышали, — белая лебедушка…

— Ох-хо-о, и смутьян же ты, — развел руками Кремнев. — Смотри-ка, Маша, у Сергея Григорьевича какие еще новые таланты открылись.

— А как же? Сам недавно по этой стежке-дорожке ходил — выучился.

— Ну уж, скажем, у тебя совсем и не так было, — вступив в разговор, возразила Валя.— Выманил свою лебедушку на улицу и спросил, как, мол? А она в ответ: согласна, давай скорей свадьбу.

Все шумно рассмеялись.

— Ну, что же, чай так чай. Марина, где ты? Неси самовар на стол. А ты, Майечка, ну-ка сюда, ко мне, — распорядилась хозяйка.

Маринка, в простеньком белом платьице в крапинку, смущенная и раскрасневшаяся, принесла на стол начищенный поющий самовар, похожий на рюмку.

Когда гости расселись, Мария Флегонтьевна сказала:

— Ну что же, Мариночка, разливай, угощай гостей, ты у нас сегодня будешь за хозяйку.

И все сдержанно и ласково заулыбались.

Тем временем Николай Семенович налил вина в рюмки. Дружинин, как и полагалось свату, взглянул из-за самовара на Маринку, сказал:

— А ведь и впрямь ваша белая-то лебедушка нам приглянулась… Не породниться ли. дорогие хозяева?

— Молода она еще. Порасти бы надо, ума набраться, — не спуская глаз с Маринки, уклончиво ответила мать.

— Тут вот какое дело, — волнуясь, начал Игорь. — По любви решили мы…

— По любви ли? — спросила мать. — Как, Маринка?

— Не знаю, — застеснявшись, ответила она.

— Ну вот… \

— Конечно, по любви. — вдруг покраснев, спохватилась Маринка, словно боясь, что так на этом разговор и кончится.

— Мы уж ведь договорились с Мариной.— сказал опять Игорь. — Вот и просим вашего согласия. Мария Флегонтьевна и Николай Семенович.

— А чего уж томить их? — сказал Кремнев. — Я и так давно вижу, что договорились… Как. мать?

— Молода же, говорю. Только-только девятнадцать минуло.

— Как только? Полгода уж, — торопливо поправила ее Маринка.

И опять все оживились.

— Так разве не молода?

— Не так уж молода…

— Ну хорошо, Марина. Это ничего, что ты уже не так молода. — сдержанно улыбнулся отец. — Главное, чтоб вы любили друг друга.

— Чтоб совет да любовь были. — поддержала мужа Мария Флегонтьевна и не сдержалась — поднесла к глазам платок. — Любовь да совет… Мы вон с отцом-то… Другой раз и не гладко дорожка стелется, а не сворачиваем, рука об руку держимся. В жизни это, детушки наши, главное, чтоб совет был и уважение друг друга. — И. встав, взволнованная и раскрасневшаяся, она поднесла к торжественно поднятым рюмкам и свою.

33