Солноворот

Но Дружинин знал и другое: здешние трактористы не очень-то любят работать по ночам. Как ни старался Волнухин в прошлом году наладить двухсменную работу тракторов во время сева, так и не смог.

«Не подослать ли к вам, братцы механизаторы, комиссаров?» — в шутку подумал Дружинин и взглянул на лежавший под стеклом список районного партийного актива.

Направив людей в колхозы, Дружинин выехал туда и сам. В эти дни его трудно было застать на месте. В райком он возвращался поздно вечером, быстренько просматривал сводки по подкормке озимых и культивации зяби и ложился на диван. А утром — снова в машину. Он знал теперь в поле каждый участок, на какой земле и что должны сеять, встречался с людьми.

— В теплую земельку зерно класть надо, в теплую, — советовали ему не раз мужики и указывали на вербу: — Земля-то не прогрелась, заморозков еще ждите…

Однажды ночью позвонил Дружинину Жерновой и спросил, почему район не сеет, что за выжидательная стратегия? В глуховатом твердом голосе секретаря обкома было не просто недовольство — чувствовалась угроза.

— Не исправишь за неделю положения, вызовем на бюро, — в заключение пообещал Жерновой и повесил трубку.

«В самом деле, сумеем ли использовать эту начавшуюся недельку? Вдруг пойдут дожди… На большой риск мы пошли нынче», — беспокоился Дружинин.

Утром, чуть рассвело, Дружинин уже был на ногах. Выйдя на улицу, он увидел: парусиновый тент «газика» покрылся густой седой бахромой инея. Иней лежал на капоте машины, на траве, посеребрил крыши, осел на жердочках изгороди. Дружинин заглянул в кадку с водой, ткнул батожком— лед был прозрачен и не по-весеннему крепок.

«Вот и прихватил бы заморозок ранний сев», — садясь в машину, подумал Дружинин и снова привычным наметанным глазом принялся оглядывать знакомые поля. В это утро трактористы уже выехали с сеялками, колхозники подвозили на поля мешки с зерном, началась та «золотая неделя», к которой так ревностно готовился секретарь райкома.

На полях «Земледельца» почему-то не видно ни тракторов, ни людей. И Дружинин забеспокоился опять; видать, не работали в ночную смену.

Когда машина свернула к деревне, Дружинин заметил, что возле крайнего дома, на лужайке, стояли два разобранных трактора. Около них суетились люди.

— Что у вас случилось, ребята? — выйдя из машины, спросил Дружинин.

— Приказано заняться техуходом… Если б не Валентина…

— Валентина Петровна? А где она?

— Да вон у председательши…

— А ну-ка, позовите, —сказал Дружинин.—Хотя нет, я сам дойду.— И он тотчас же направился к Аннушкиному дому.

Когда Дружинин вошел в большую старинную избу с высоким потолком из круглых, словно точеных бревен, из-за дощатой перегородки выглянула Валя с полотенцем в руках. От неожиданной встречи она прижала полотенце к запылавшим щекам и снова скрылась.

— Так и будем играть в прятки? — немного смягчившись, спросил Дружинин и, сдерживая волнение, которое вдруг охватило его, заглянул за перегородку.

Все еще прижимая к щекам полотенце, смущенная и раскрасневшаяся, Валя подняла на него глаза.

— Ну что же, если заслуживаю, давайте выговор! Здесь уже был ваш Койков, грозился.

— И следовало бы, — строго ответил Дружинин. — Как же это ты отважилась в такое время поставить трактора на прикол?

— Как это «отважилась»? — вспыхнула Валя. — Я инженер и должна соблюдать инструкцию.

— Применительно к местным условиям. — И Дружинин пояснил, что больше ни одну машину в эту неделю отвлекать’ от сева нельзя.

— Техуход не могу отменить, — с мальчишеским задором возразила Валя.

— А я предлагаю!

— Ну знаете! — И Валя сжала маленькие кулачки, как будто и в самом деле она была мальчишка и теперь собиралась пойти в драку:— Знаете… Я считала, что вы, бывший работник эмтээс, должны понять меня. Но вы просто поступаете, как прежний Глушков…

Ничего обиднее для Дружинина нельзя было придумать! Но это неожиданное сравнение теперь не столько обидело его, сколько отрезвило. Он стоял и молча наблюдал за Валей. А она вся напряглась, будто готовилась к прыжку. И такой был задор в упрямом повороте головы, в дерзком, непокорном взгляде, во всей ее тонкой и ладной девичьей фигуре, что Дружинин не мог не подумать; «Пожалуй, мальчишка-то по-своему и прав».

— Это ты здорово сравнила меня с Глушковым-то, а? — сказал он уже мягче.

— Извините, — дрогнувшим голосом промолвила Валя.

— Нет-нет, ты, Валя, вообще-то права, машины надо беречь. Только послушай. — И Дружинин дотронулся до ее руки. — Послушай, в воскресенье мы проводим праздник песни. Не закончим сев, ну как же мы с тобой будем петь на этом празднике?

Валя рывком отняла от лица руки и, вдруг вспомнив Веру Михайловну, с вызовом взглянула на улыбающегося Дружинина.

— Не смейтесь, Сергей Григорьевич! — запальчиво бросила она и вдруг, поняв, что опять сказала не то, зажала лицо руками и отвернулась.

12

Ну вот подошел и праздник песни.