Солноворот

Не долго раздумывая, Жерновой вызвал из районов первых секретарей райкомов и председателей райисполкомов и тут же заставил их снова прикинуть, сделать точные расчеты по выполнению обязательств.

Выслушав Жернового и еще не представляя, как это «прикидывание» обернется, районные руководители разбрелись по свободным кабинетам. Верходворцы уединились в самую дальнюю по коридору комнату и, закрывшись на ключ, чтобы никто не мешал, ‘разложили бумаги. Ромжин разыскал счеты и по старой бухгалтерской привычке принялся бойко пощелкивать костяшками. Дружинин, покуривая, наблюдал за ним. Дело с подсчетами было не из легких — требовалось перебрать уйму цифр. Помимо общего количества коров, свиней, овец и прочей живности, надо было хотя бы приблизительно представить, сколько они потянут в живом весе.

К полудню Ромжин все же закончил подсчеты и подал бумагу Дружинину. Тот внимательно проверил цифры, положил их на счеты, вздохнул — не получается.

Взяв со стола пачку «Беломора» и не найдя в ней ни одной папироски, Дружинин скомкал ее и, бросив в корзину, сказал:

— Пошли к самому.

Жерновой, забросив руки за спину, нервно ходил по кабинету из угла в угол.

— Сколько, сколько получилось? — не расслышав названную Дружининым цифру, переспросил он и остановился посреди кабинета. Потом мелкими шажками подошел к столу, заглянул к себе в сводку, сухо сказал:

— Считать разучились.

— Бухгалтер считал,— хотел свести на шутку Дружинин.

— Неквалифицированный ваш бухгалтер. — Жерновой взял из рук Дружинина бумагу с подсчетами, пробежал наметанным взглядом. — А где лошади? Почему их в балансе нет?

— Это же тягловая сила…

— Това-а-рищ Дружинин, — с укором протянул Жерновой.— Вам следовало бы знать, что тягловая сила теперь у нас — тракторы…

И снова Дружинин с Ромжиным засели за подсчеты, снова щелкали костяшками и курили, снова чертыхались… Наконец-то, после включения в баланс лошадей, вроде бы и набралось у них на два плана. Пока что набралось на бумаге да на счетах, но как будет выглядеть это на самом деле — ни тот, ни другой толком не знал. Как бы то ни было, о результатах подсчетов следовало сообщить. Дружинин взял трубку и, вызвав к телефону Жернового, назвал цифру.

— Не пойдет, — по-прежнему холодно ответил тот. — Для вашего района минимум три плана. Не получается? Сколько у колхозников скота в личном пользовании?.. Попробуйте закупить! Не продадут, говорите? А вы поработайте. Не учитываете, что ли, обстановки…

Выслушав секретаря обкома, Дружинин повесил трубку, швырнул бумагу со своими подсчетами, выругался и быстро-быстро заходил по комнате. Потом остановился и, взглянув в упор на председателя райисполкома, преспокойно развалившегося в кресле, сказал:

— Долго ты проживешь, Ромжин.

— Почему это?

— Спокоен слишком, черт возьми. — И, затянувшись папиросой, вгорячах бросил: — Пошли!

— Опять к Жерновому? — удивился Ромжин. — Так прогонит же — надо подсчитать.

— Долго ты проживешь, Ромжин, — теперь уже с упреком бросил Дружинин и вышел.

В коридоре, накуренном и душном, стоял оживленный говор. Люди жались кучками, у каждой кучки — свой разговор: одни о чем-то спорили, другие наспех сверяли цифры, третьи — громко смеялись, — видать, кто-то из любителей пошутить для поднятия духа подбросил какой-то свеженький анекдот.

— Ну, как жизнь молодая, сосед? — окликнул Дружинина розовощекий, неунывающий Трухин.— На сколько планов пошел?

— Не знаю еще… А ты?

— Судя по поголовью…

— А все же?

— На два натянул…

— Одобрил?

— Вроде. — Трухин качнул гладко выбритой головой в сторону кабинета и хитровато улыбнулся. — А тебе чего долго думать, ты потянешь больше трех.

— Об этом и мечтаю, — с иронией ответил Дружинин и прошел в приемную Жернового.

— Ты почему боишься на три идти? — как только Дружинин открыл дверь в кабинет, спросил Жерновой.

— Не получается, Леонтий Демьянович. За счет чего? Сбросить коров? Нельзя…

— Прочитай про соседей.

— Читал…

— Мало читал. А закуп у колхозников где?

— Но ведь совсем недавно мы договорились, чтобы у нас не было бескоровных?

— Обстановка изменилась, товарищ Дружинин, — сказал Жерновой. — Придется менять и тактику, не только закупать, но и брать. Добровольно, конечно, в порядке, так сказать, обмена. К солновороту чтоб было… Слыхал о зимнем солновороте? Короткий день. Для нас же нынче солноворот должен стать самым длинным. День этот — учти — последний день приема скота. Что не успеем — не попадет и в план. А нам важно, Дружинин, чтобы все перетянуть из будущего года в нынешний. Вот и подумать надо… Для этого вас и вызвали.— Он достал портсигар, щелкнул полированной крышкой.— Пойми, мы боремся за честь области…

Жерновой громко чиркнул спичкой о коробок, прикурил, подошел к окну. За стеклами, заплаканными от дождя, увидел Трухина. Низенький, толстенький, в темной шляпе с прови-слыми от дождя полями, он семенил короткими, обутыми в сапоги ножками, осмотрительно обходил лужи, кое-где ловко перепрыгивал через них.

Ткнув в стекло пальцем, Жерновой сказал:

— Вот у кого надо учиться.

24