Солноворот

«Подумаем сообща… Она успокаивает, хочет помочь мне, — с трепетным волнением вглядывался он в знакомый почерк. — И ведь простила. Спросила как-то, чего мое письмо-то вернул обратно, да еще с припиской такой?» — «Какое письмо? — удивился Игорь. — Никакого письма я не возвращал». И тут-то они разобрались. «Неужто ты поверила, чтоб я вернул, да еще такое написал?» — «Это я виновата,— призналась Маринка. — Как только получила письмо обратно, да еще с такой припиской, так будто и ослепла. И подумать только, поверила ведь».

Игорь поднялся и, держась за железную спинку кровати, шагнул к окну. Ноги еще были слабы, дрожали, но, провожаемый ободряющими взглядами больных, он добрался до окна и присел на табурет.

Больничный двор с торной тропкой. По ней, по этой тропочке, уходила Маринка в белых туфельках. Дошла вон до той калитки, обернулась, помахала рукой. В руке у нее был платочек, тоже белый, как туфельки. И вот платочек скрылся за калиткой…

«Как же быть-то мне теперь?» — тоскливо подумал Игорь и, встав, тихонько проковылял в коридор.

— Ты опять к телефону? — спросила скороговоркой нянечка. — Не надо часто…

— Ничего, ничего, я совсем поправился,— храбрился Игорь. — Вы уж извините, обещал позвонить.

Он подошел к телефону и, взяв трубку, не спеша набрал номер.

— Здравствуйте, Валентина Петровна. Вы уж извините, это опять я, Игорь, — услышав знакомый голос, сказал он. — Спит? И мой спит? А я-то думал, не спит. Думаю, опять что-нибудь скажет в трубочку… Извините, беспокою часто вас… Ну, как же не беспокою? Я ведь понимаю, с одним сколько хлопот, а тут еще мой… Да, да, поправляюсь. Спасибо, спасибо… Сергею Григорьевичу передайте привет…

Он повесил трубку, осторожно расправил шнур.

— С кем это ты все разговариваешь? — полюбопытствовала нянечка.

— Да с Валентиной Петровной Дружининой. Ведь у них остался мой сын.

— Ты женатый?

— Был… Сын вот есть, Сережей звать.

— Так это жена твоя приходила, только не сказывалась?

— Не-е… Это другая, это совсем другая,— сказал он мечтательно. — Жена моя уехала…

— Всяко бывает, дорогой, всяко, — понимающе вздохнула нянечка. — А эта девушка хорошая, видать. Пошла и наказывает мне: вы уж побеспокойтесь о нем, о тебе то есть.

— Выпишут-то когда меня?

— Теперь, доктор говорит, скоро… Совсем скоро. Другие ведь вон как подолгу лежат. Иначе нельзя — вначале здоровья набраться надо.

— Больше буду ходить, вот так по коридору, развиваться, скорее окрепну, — сказал Игорь и, смущенно улыбнувшись, пошел к себе.

Нянечка не ошиблась — из больницы Игоря выписали в конце недели.

Обрадовавшись, он тотчас же стал собираться домой. Банку с вареньем передал своему тезке, футболисту, у которого была загипсована нога. Других больных угостил печеньем… Попрощался со всеми и торопливо вышел из палаты. Но стоило^ спуститься на крыльцо, как закружилась голова. Ухватившись за столбик, он переждал минуту-две и осторожно стал сходить по ступенькам.

Он шел по твердой, побеленной инеем дорожке и чувствовал, как ноги все еще были чужими и, казалось, не слушались его. По дороге до райкома он несколько раз отдыхал. Поднялся на крыльцо, достал из кармана газету и хотел было посмотреть, как за спиной услышал знакомый голос.

Дружинин, только что вернувшийся из командировки, стоял в дорожном плаще, в сапогах. Лицо у него было обветренное и немного похудевшее.

— Ты что же, братец, не позвонил—машину бы за тобой послал, — здороваясь, приветливо сказал он. — Или в родстве не признаешься?

— Как не признаюсь, Сергей Григорьевич, признаюсь. Спасибо вам за все. Видите, поправился.

— А мы в этом и не сомневались. Ну, пошли. Небось соскучился по своему сынуле?

— Еще бы не соскучиться. По телефону хоть и справлялся о сынке, да ведь все равно не увидишь. Подрос, наверно, а? Извините, обеспокоил он вас…

— Ничего, ничего, ты уж эти извинения при себе оставь, — поддерживая его под руку, ответил Дружинин.— Нам с Валей, признаюсь, без твоего Сергуньки скучно было бы.

— Не говорите уж, Сергей Григорьевич… Иду вот к вам и думаю, как мне быть-то с ним? Я ведь отец своему сыну, а раз отец — сам должен воспитывать.

— Погоди, будешь и сам. — Дружинин открыл калитку. — Вчера звонила Маринка…

— Опять справлялась?—обрадовался Игорь.

— Ну как же. Привет передавала.

— Спасибо! — сказал Игорь и, придерживаясь за поручни, стал подниматься по светлозолотистым ступенькам.

«Вымыты-то — дожелта…» —подумал Игорь и следом за Дружининым вошел в квартиру.

Валя была дома. Она держала одного ребенка на коленях, а второй сидел в кроватке и старательно пытался разложить на части плюшевого медвежонка. Оба были в одинаковых рубашках и удивительно походили друг на друга.

— Угадай, который? — кивнув в их сторону, спросил Игоря Дружинин и весело подмигнул жене.

Игорь остановился посреди комнаты, смущенно окинул взглядом детей, словно боялся ошибиться. Тот, который сидел у Вали на коленях, вдруг повернулся лицом к Игорю и, глянув на него, обрадованно залепетал.

ш