Солнце

Октавий протягивает ей телефон, и она видит короткую статью о нетрадиционной ориентации Дастина Лестерса, которую тот бережно скрывает. К статье прилагаются несколько фотографий, на которых Дастин сидит рядом со светловолосым парнем с круглым лицом и покатыми плечами. Вот Дастин смеется вместе с ним, вот кладет руку ему на плечо, а вот они и вовсе лежат друг на друге. Качество фотографий плохое, они обрезаны, и непонятно, где они были сделаны – то ли на улице ночью, то ли в каком-то темном помещении.

Лилит становится смешно.

– «Звезда соблазнила своего менеджера», – читает она заголовок вслух. – Забавно. Вы ведь друзья, да? – спрашивает она у Октавия.

– Иногда вместе бываем в барах и делимся историей-другой, – отвечает Октавий. – Я учил его играть на гитаре и пытался научить быть рок-стар.

– Получилось?

– Не уверен, – хмыкает он. – Дастин не бунтарь по натуре.

– А ты? – лукаво спрашивает Лилит.

– Еще какой.

– Ты тоже его парень, – объявляет она спустя несколько секунд. – Смотри, новая статья. «Сладкие мальчики». Боже, кто это придумывает?

– Что-о-о? – изумляется Октавий. И они вместе читают еще одну статью – совсем свежую, в которой сказано, что у актера Дастина Лестерса и бывшего поп-певца Ричарда Фелпса не просто тесная дружба – между ними почти любовь.

«Неофициальный источник сообщает, что Лестерс и Фелпс одновременно вернулись в родной город, чтобы провести время вместе, – говорится в статье. – Также известно, что Лестерс и Фелпс тесно общались в Нью-Йорке. Близкий друг Фелпса, пожелавший остаться неизвестным, признался, что Ричард все больше и больше отдаляется от него в сторону нового увлечения – известного актера…»

– Знаю я, что за близкий, мать его, друг, – скрипит зубами Октавий.

– И кто же? – уточняет Лилит.

– Кезон. Кроме него, некому оставаться неизвестным. Вот урод! Встречу – получит по морде, – возмущается Октавий.

– Знаешь, мне не нравится этот тип, – фыркает девушка. Все еще помнит прошлогодний спор. Она и гитары. Подумать только!

– Не переживай, он никому не нравится, – успокаивает ее Октавий. – Порою даже сам себе.

Он с недовольным видом откладывает телефон, смотрит в окно, а потом поворачивается к замолчавшей Лилит и спрашивает:

– Страшно?

– Очень, – признается она.

– Хочешь, отменим? – предлагает Октавий. – Еще есть возможность. Ты еще можешь избежать этого.

– Нет, – отказывается Лилит, и это слово дается ей с трудом. В предложении Октавия большой соблазн, и больше всего на свете ей хочется повернуть машину, вернуться домой и спрятаться под одеялом. Но Лилит находит в себе силы отказаться от этого.

Она должна идти вперед. До конца.

– Больше не предлагай мне это, хорошо? – просит она. – Не говори об этом. Я боюсь согласиться. Это слишком большое искушение.

– Хорошо, не буду. Я не подумал об этом.

– Но, Ричард… Если ты не хочешь – ты не должен в этом участвовать. Не стоит ради меня поступаться собой.

– Это не ради тебя, – сквозь зубы говорит Октавий. – Это и ради себя.

Лилит кладет голову ему на плечо и вздыхает.

Все уже предопределено. Ею самою.

– Ты выпила все таблетки? – заботливо спрашивает он.

– Все, – отвечает девушка.

– Отлично. Когда это начнется, не пугайся, – предупреждает ее Октавий, когда они подъезжают к месту проведения пресс-конференции. – Тебя будут снимать на камеры, ослеплять вспышками, задавать вопросы, может быть, кто-то даже крикнет какую-нибудь гадость. Но ты держись, Лил. Не убегай, не закрывай лицо руками, просто стой рядом со мной и делай все так, как я тебе говорю. Это будет недолго, обещаю. Веришь мне?

– Верю, – шепчет она. – И я собираюсь вести себя достойно. Не дам им повода поиздеваться надо мной.

– Все правильно. Это верный настрой. – Октавий гладит ее по черным волосам и целует в висок.

Все, что происходит дальше, для Лилит словно в тумане – страх заглатывает ее целиком и не собирается отпускать. Но она борется с ним. И остается верна своему решению даже тогда, когда они с Октавием выходят на низкую сцену конференц-зала, в котором уже находится множество журналистов с камерами и ноутбуками.

На Лилит снова черная медицинская маска, кепка и очки. На Октавии маски нет.

Они идут на сцену. Там Октавий чувствует себя достаточно уверенно. Поэтому он тотчас берет микрофон в руки. И если ему страшно, то Лилит не замечает этого. На сцене их ослепляют вспышки, и Лилит щурится. Сердце ее готово взорваться от перенапряжения, хотя перед поездкой она выпила целую гору успокаивающих средств.

Момент истины близок.

От страха перехватывает дыхание и слабеют ноги. Но Лилит знает, что не может упасть при всех этих людях, жаждущих сенсацию. Они напоминают ей притаившихся хищников, выслеживающих жертв.