Солнце

– Хочу представиться. Меня зовут Ричард Фелпс, и многим из вас я знаком как бывший участник группы «Пепельные цветы», – начинает Октавий приятным бархатистым голосом, который мягко разносится по залу. – Сегодня я здесь не один – со мной моя девушка. Ее зовут… – Он смотрит на Лилит, и та едва заметно кивает. – Лилит Бейкер. Она – начинающая актриса, студентка школы искусств Хартли и просто чудесный человек. Однако, кроме того, Лилит – одна из пострадавших, фигурирующих в громком деле о двух девушках, похищенных студентом.

Журналисты тотчас начинают выкрикивать вопросы, но Октавий просит их успокоиться.

– Лилит была похищена Беном Донованом и провела в его подвале вместе с другой девушкой несколько страшных дней. Бен жестоко избивал их, и если бы Лилит не смогла сбежать, то, скорее всего, ее бы никогда не нашли. Однако сейчас Бен Донован и его защита пытаются повернуть дело так, чтобы преступник не был наказан, а виноватыми оказались сами жертвы. Лилит решила показать свое лицо, на котором Бен Донован оставил шрамы.

Октавий снова смотрит на Лилит. Вспышек камер становится в три раза больше.

Лилит выдыхает и медленно считает про себя.

Три.

Два.

Один.

Один.

Один…

И только тогда медленно снимает свою маску, очки и кепку с козырьком.

Лилит чувствует себя голой и выставленной напоказ. Однако вместо страха и паники в ней остается только смущение. Самое страшное произошло. Они все знают. Они все видят.

И она все еще не упало замертво от страха.

Лилит надеется, что справедливость восторжествует.

Октавий сжимает ей плечо и шепчет:

– Ты умница, Лил.

Отовсюду снова летят вопросы – сыплются, словно гранаты.

– Расскажите, как это произошло?

– Что Донован делал с вами?

– Имело ли место сексуальное насилие?

– Правда ли, что вас преследовали люди, нанятые его родителями?

– Ваше лицо навсегда останется обезображенным?

Но журналистов снова останавливают. И Лилит рада, что ей не приходится отвечать на их вопросы – этого бы она уж точно не вынесла.

– На все вопросы Лилит ответит в суде, – жестко говорит Октавий, когда Лилит отводят в сторону. – А тем временем мне тоже есть что сказать.

Он обводит зал взглядом и мимолетно сжимает челюсти, но справляется с собой и направляется к ударной установке, которую по его просьбе заранее принесли на сцену. Журналисты следят за каждым его движением, абсолютно ничего не понимая. Однако они в предвкушении. Ждут сенсации. И не напрасно.

Октавий стягивает с себя свободную футболку, оголяя предплечья с татуировками, – на нем остается черная майка с оскалившимся черепом. Он садится за установку, надевает наушники, ставит ноги на педали. К нему подбегает какой-то парень, что-то делает с микрофоном и спешно уходит. Привычным жестом Октавий подбрасывает и ловит палочки – ловкий трюк, который всегда впечатляет слушателей.

В конференц-зале гаснет свет, становится темно – свет остается только над Октавием. Из заранее подготовленных мониторов начинает литься мелодичная музыка. Журналисты тотчас узнают ее – это старый хит группы «Пепельные цветы» под названием «Темная сторона звезды». Почти сразу же в дело вступает и Октавий – он играет барабанный кавер на эту песню, используя бласт-бит. Это особый прием игры, характерный для «тяжелых» направлений в музыке. Все те, кто находятся в конференц-зале, слышат барабанную метал-версию известной песни, все так же ничего не понимая. И только Лилит знает, в чем дело.

Октавий решил признаться. И это – часть его признания.

Глядя на то, как он играет, на то, как летают его руки, на то, сколько эмоций появляется на его лице, Лилит прикрывает рот ладонью. Ей хочется плакать – таким сильным и настоящим сейчас кажется Ричард. И его музыка кажется такой же прекрасной, как и он сам. По ее рукам бегут мурашки, и собственный страх отходит на второй план.

«Моя любовь будет вечной, как звезды, прости, что одумался слишком поздно», – поет она мысленно. Текст песни остается в ее памяти еще со школы.

Октавий безупречно отыгрывает свою партию. Да, ему было страшно – так страшно, что хотелось сбежать. Но едва только он начал играть, говоря себе, что это выступление ничем не отличается от его обычных выступлений с «Лордами», как страх отошел на второй план, а после медленно растворился, оставив место эйфории от музыки.

Когда Октавий заканчивает, в зале воцаряется тишина. Журналисты все еще не понимают, что происходит. Тогда он встает и, тяжело дыша после скоростной игры, подходит к микрофону, беря его двумя руками.

Все взгляды направлены только на него.

– Понравилось? – спрашивает он. – Я старался. Играю я куда лучше, чем пою, верно?

Кто-то смеется, кто-то даже пару раз хлопает в ладони, кто-то выкрикивает, к чему все это. То и дело мелькают вспышки фотоаппаратов.