Солнце, что следует за Луной. Наттеньеры

Пройдя высокую галерею, они встали возле двери кабинета. Экономка постучала и вошла, девушка поспешила за ней. Эта комната по сравнению с другими залами дворца была обставлена более сдержано, без кричащей роскоши и золота в каждом углу. Декорированные дубом стены, высокие стеллажи книг, портреты дам и кавалеров в тяжелых темных рамах, большая карта Великой Империи, пушистый ковер на полу и теплый свет от камина. Впервые Елена оказалась в столь уютной комнате дворца. Сам герцог Доран сидел в кресле возле камина и что-то читал.

– Ваша светлость, – обратилась экономка к герцогу с поклоном, – привела Елену по вашему распоряжению.

Герцог встал с кресла и подошел к склоненной девушке.

– Проходи сюда, моя дорогая, – обратился он ласково.

Елена была смущена таким вниманием хозяина.

– Ваша светлость, мне непривычно слышать столь доброе обращение ко своей персоне со стороны герцога, – произнесла она, не поднимая глаз.

– А какое может у меня быть обращение к тебе, Елена, если ты спасла от верной гибели моего дорогого сына? – ответил герцог Доран и, затем, обратившись к экономке, сказал:

– Ты свободна, Роксана.

Та поклонилась и вышла.

– Подойди сюда, – указал герцог на стол возле камина, – вот две вольные и документ на жеребца.

Он взял со стола два небольших свитка и протянул Елене.

– Прочти сама.

Елена развернула один из свитков и увидела свое имя, написанное золотыми чернилами. «Вот и все! – пронеслось у нее в голове – Я свободна! Я больше не крепостная!» От волнения она ощутила, как холодеют пальцы. Герцог Доран внимательно наблюдал за ее реакцией.

– Что же ты? Прочти, что там написано, – предложил он еще раз.

Елена сложила свиток и поклонилась с почтением.

– Я благодарна вашей светлости. Но прочесть я не смогу, так как не знаю верейского.

– Ах да, я совсем забыл, – смутился герцог, – ну что ж, теперь ты и Варди свободны, можете в любое время уходить. А теперь мне нужно поспешить, и так оставил на долго императора в каминном зале.

Елена поклонилась герцогу и вышла из комнаты.

Держа у сердца заветные документы, она, не помня себя от радости, побежала вперед.

«Свободная, свободная, свободная!» – твердила она сама себе, не веря своему счастью. Она выбежала в сад и направилась в сторону заднего двора. Стоял поздний осенний вечер. В саду пахло опавшей листвой, журчал ручей. Все цветы уже давным-давно отцвели, лишь изредка попадались на клумбах запоздалые розы или гортензии. Тропинка к заднему двору пролегала мимо небольшой плетенной беседки, Елена не замечала ничего вокруг и смотрела лишь на свои руки, держащие свитки с вольными. Как вдруг кто-то выпрыгнул прямо перед ней из темноты, прижав к стене беседки и, схватив двумя руками за горло, начал душить. Свитки попадали на землю, в глазах потемнело, Елена отчаянно пыталась высвободиться из тисков вокруг ее горла, но безрезультатно.

– Я же сказал, что доберусь до тебя, ведьма, – прошипел герцог Лейв, еще сильнее сжимая пальцы на горле своей жертвы, – сначала спасла моего треклятого братца, а теперь и вольную получила! Но никто, слышишь, никто никогда не сбегал от меня!

Елена чувствовала, что задыхается, сознание начало мутиться.

– Я задушу тебя прямо здесь, в этом и будет твоя свобода, – Лейв оскалил зубы, радуясь своей садисткой выдумке.

Но тут кто-то одним рывком оторвал Лейва от Елены и повалил на землю. В тусклом ночном свете Елена узнала фигуру Кольбейна.

– Все никак не успокоишься, Лейв?! – сказал он резко. – Возвращайся в зал и продолжай изображать инвалида.

Лейв поднялся и кинулся на брата, но тот одним движением оказался за его спиной, скрутив руку брата до хруста костей и принуждая встать на колени.

– А! – взвыл от боли Лейв, падая на землю перед потрясенной и все еще кашляющей Еленой.

– Не зли меня, братец, а то ведь я могу, чего доброго, и впрямь тебя инвалидом сделать, – прошептал Кольбейн ему на ухо.

– А! Отпусти! – взмолился Лейв.

Тогда Кольбейн резко толкнул его вперед, одновременно выпуская руку из тисков. Лейв упал и трусливо пополз по земле, а затем, вскочив на ноги и побежал в сторону дворца.

– Ох, уж эти родственнички, чтоб их, – выругался Кольбейн, с отвращением глядя на удирающего Лейва.

Елена все еще не могла восстановить дыхание, одной рукой она опиралась о беседку, другой держала свое горящее горло. Кольбейн перевел на нее взгляд, но не стал подходить. Лишь сложил руки за спиной и молча наблюдал за тем, как она приходит в себя. Елена надеялась, что ее сердце билось, как сумасшедшее из-за пережитого страха. Но нет, этот неистовый трепет в груди был из-за Кольбейна, из-за того, что она чувствовала его взгляд.

– Благодарю вас, ваша светлость, – прошептала наконец она, все еще держась за горло, и посмотрела на него.

Но сердце ее тут же упало. Как холодно и отстраненно он смотрел, словно чужой.

– Не стоит благодарностей, сударыня. Мы в некотором смысле теперь квиты, ведь так?

Он повернулся, собираясь уходить.

«Что же делать? – лихорадочно думала Елена. – Что же делать?»