Солнце, которого не было

– Скорее всего, нет. Если температура за куполом поднимается, о поливе пишут заранее, а не во время. Мне кажется, купол просто доживает своё.

«Сбой?» – написал Дюк в диалоге с ником ХХХ и в ответ получил просто плюс.

– Айзек говорит, что это сбой. Не в температуре причина.

Дюк прикрыл лицо руками. Ему хотелось спрятаться и, как другие, не замечать, как всё рушится.

– Кира. Кира всё исправит, а я помогу, – прошептал он.

– Я знаю, я тоже помогу. Мы справимся, Дюк. Ты не один.

Раньше, если в череде старых развалюх на перроне останавливался новый поезд, – это явно был хороший знак. В таких случаях часто можно было услышать фразу: «Ого, значит, сегодня будет хороший день!» Теперь же, когда старые вагоны сняли из-за псевдо-теракта, а вместо них выделили в два раза меньше новых, хорошим знаком вполне можно было назвать опоздание всего на полчаса.

– Такое чувство, что больше никто не хочет уезжать из этого сектора.

– Сейчас очень сложно получить пропуск в пятый из-за происшествия на вокзалах. А девушка на кассе сказала, что вчера люди прождали поезд восемь часов, и не всех пустили даже по пропуску.

– Как такое возможно? – Аня посмотрела на Дюка. Его грустное лицо, полуприкрытые глаза, смотрящие в никуда. Ей так хотелось заставить его улыбнуться, хотелось встать перед ним, коснуться его лица и, может быть… поцеловать? Это заставило бы его улыбнуться?

– Возможно, если ты из второго или из первого. Нам нигде не рады, – вздохнул он. – Поэтому хорошо, что ты тут ненадолго. Надеюсь, что, когда мы сюда вернёмся, то всё изменим. А этот поезд… Такое чувство, что Николь его лично отправила за нами.

– Думаешь, она ждёт нашего возращения?

– Даже если это не так, думай всегда об обратном. Так ты будешь начеку и более осторожна.

Аня кивнула, поднимаясь с места и закидывая на плечо рюкзак.

– Предъявите ваш пропуск, – остановил их на перроне человек в форме и с оружием. – Проходите.

Дюк и раньше понимал, что требование о пропусках из первого и второго сектора создавало впечатление, что им не рады в пятом, а теперь, когда поезд можно было прождать весь день, казалось, что их уже изолировали. Его догадки подтвердились тем, что пару за ними не пустили даже при наличии пропуска.

– Мы можем им помочь? – спросила Аня. – Я слышала, что они едут к маме. Обсуждали это в зале, – прошептала Аня, приподнявшись на носочки, и, запнувшись о свои же ноги, схватила Дюка за рукав. В узком коридоре нового вагона скорорельса Дюк резко развернулся и поймал её, прижав к себе.

– Солнце. Как бы я ни хотел помочь всем в этом мире, во втором секторе помощь карается.

Он смотрел в её голубые глаза, полные жизни при всём своём наивном взгляде, и Аня смотрела в ответ в уставшие от всех бед зелёные глаза Дюка.

– Что это значит?

– Значит, что помогать можно только тем, кто не может тебе навредить. И я бы с радостью набрал Николь, но кто угодно может стоять за терактами. Даже эта милая пара. А я пока не готов это проверять.

– Ты жестокий. – Она нахмурилась, отпрянула от него и, протиснувшись вперёд, направилась в купе.

– Я осторожный, это разное, – бросил он ей вслед, а после добавил уже в купе:

– К тому же, мы решили, что не будем героями. Просто перестанем быть монстрами.

– Нет, ты жестокий! – Аня всё так же хмурила брови, сидя напротив. – Они просто хотят увидеть маму. И ты можешь им помочь.

– Я расскажу тебе, мой милый грибочек, одну интересную историю. – Дюк наклонился вперёд и продолжил пугающим шёпотом:

– В моём районе детям запрещали помогать старушкам относить пакеты до их квартиры. Знаешь, почему?

– Что? – удивилась Аня такой резкой смене темы. – Нет.

– Потому что были случаи, когда таких добродушных детей… ели.

У Ани перехватило дыхание. Она упала на спинку кресла. Сначала с недоверием посмотрела на парня, но, когда лицо Дюка не изменилось, осталось таким же серьёзным, поморщилась, представляя себе это.

– Зачем ты это рассказал…

– Я не хотел, но ты так уверяла меня в моей жестокости, что я не смог тебя переубедить по-другому.

– Мог. Просто сказать, что с детьми происходило что-то плохое.

– Наверное, ты права. – Теперь и Дюк откинулся на спинку сидения и вновь достал оба своих телефона из кармана.

– Верни мне прежнего Дюка, – расстроилась Аня, скрестив руки на груди.

– Всё в порядке, прежний я здесь. – Он поднял глаза от экрана, где системное окно сообщало, что загрузка фото почти завершена. – Просто чуть более откровенный.

Аня неуверенно кивнула. Да, Дюк прав. Если уж она осталась с ним, то и настоящего его, такого грустного, пережившего многое, тоже должна узнать.

– Хорошо, ответ принимается. Тогда будь более откровенным в рассказе о тёте и о наших семьях.

– Точно, – улыбнулся Дюк. Как раньше, по-доброму. – Последнее фото как раз перекинул. Иди ко мне, садись рядом. Я расскажу всё, что знаю.

Глава 13