Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

Кабинет Потехина. Вениамин у себя за столом при свете настольной лампы. Полина в халате заглядывает к нему.

ПОЛИНА. Что нового?

ПОТЕХИН. Постой. Тут дела поважней. Я жду звонка из Лондона и Парижа. Спокойной ночи.

ПОЛИНА. Вряд ли я засну. Жду тебя.

Полина отправилась побродить по дому, где оживают тени, провоцируя их на приключения. В сумерках белой ночи промелькнула мужская фигура, одетая под Пьеро.

ПОЛИНА. Кто здесь? Орест? Морев?

ОРЕСТ-МОРЕВ. Кто меня зовет?

Мужская фигура вернулась, и теперь они оба стояли в свете белой ночи у окон, забранных белым шелком жалюзи, лишь смутно видя друг друга.

ПОЛИНА. Полина. Я здесь хозяйка. Я могу дотронуться до вас?

ОРЕСТ-МОРЕВ. Дотронуться?

ПОЛИНА. Чтобы убедиться, вы мне всего лишь привиделись, или вы вполне реальны.

ОРЕСТ-МОРЕВ. Нет, лучше до меня не дотрагиваться. Это опасно.

ПОЛИНА. В каком смысле? Вы боитесь соблазнить меня?

ОРЕСТ-МОРЕВ. А вы нет?

ПОЛИНА. Я думала, вы фантом, который исчезает, стоит мне коснуться вас.

ОРЕСТ-МОРЕВ. Я могу касаться вас, не исчезая.

ПОЛИНА. Как это?

ОРЕСТ-МОРЕВ. Как ангел.

ПОЛИНА. Попробуйте. Мне еще не приходилось иметь дело с ангелом.

ОРЕСТ-МОРЕВ. Но это же грех. Грех прелюбодеяния.

ПОЛИНА. Тем это и любопытно. Сюда. Я знаю, здесь единственное укромное место.

Они оказались в спальне. Полина раскрыла халат, расстегнула бюстгальтер и обнажила груди, соблазнительные для мужчин, возможно, как память младенческих наслаждений, когда утоление голода отдавало отрадой любви.

ОРЕСТ-МОРЕВ. И ангел не устоял бы перед вами.

Он коснулся руками ее, обрисовывая ее груди, небольшие, упругие, совсем еще девичьи.

ПОЛИНА. В самом деле, вы можете меня касаться. Чудесно!

ОРЕСТ-МОРЕВ. Ваш бюст - воплощение красоты и любви.

ПОЛИНА. Я уже почти богиня.

Полина сняла трусики, узкие, почти исчезающие, может быть, поэтому казались некой нарочитой уловкой, отдающей пошлостью.

ОРЕСТ-МОРЕВ. Вы богиня!

Она упала на край кровати. Он; раздеваясь, любовался ею, и взгляд его она ощущала по всему телу, вместе с дрожью волнения. Он прилег на нее сверху, и поцеловал в губы, затем, опершись на колени, в груди...

ПОЛИНА. Нет, это не видимость, а вполне реальная, восхительная ласка.

Она стала отвечать, то есть со своей стороны касаться его, и он не исчезал, сладостно нежный и милый, как ангел. Его страсть была воздушна и легка, как поцелуй ребенка, сказал бы поэт.

ПОЛИНА. Как это ты делаешь?

ОРЕСТ-МОРЕВ. Хорошо?

ПОЛИНА. Очень. Так нежно, так упоительно сладко. Потрясающая нежность. Нега страсти. Восторг.

ОРЕСТ-МОРЕВ. Это сон.

ПОЛИНА. Сон?

ОРЕСТ-МОРЕВ. Соитие, как и смерть, прекрасно лишь под покровом сна. Это Аполлон навевает нам сон. А ведь иначе восторжествует Дионис.

ПОЛИНА. Упоительный сон. (Засыпает.)

Спальня. Полина лежит в халате поперек кровати. Входит в сумерках белой ночи Потехин, опускается на кровать...

ПОЛИНА. Орест!

ПОТЕХИН (раскрывая полы халата). Орест? Что здесь было, черт возьми?

ПОЛИНА. Как! Мне всего лишь приснилось?

ПОТЕХИН. Полина, что приснилось?

ПОЛИНА. Тебе лучше не знать.

ПОТЕХИН (вскакивая на ноги). Здесь кто-то был?

ПОЛИНА (поднимаясь тоже). Орест.

ПОТЕХИН. Морев?

ПОЛИНА. Орест.

ПОТЕХИН. И ты, Полина?

ПОЛИНА. Что значит «и ты»?

ПОТЕХИН. Со Стасом мы обнаружили Юлю. Ирина Михайловна приезжала за нею.

ПОЛИНА. А Морев?

ПОТЕХИН. Его мы не нашли. Юля не отвечала на наши вопросы. Я решил, что она потерялась еще ночью одна, а Морев... Как! Он был здесь?

ПОЛИНА. Орест.

ПОТЕХИН. Где он?

ПОЛИНА. Кто?

ПОТЕХИН. Он должен уйти.

ПОЛИНА. На верную смерть?

ПОТЕХИН. Это его дело.

ПОЛИНА. Ты можешь его защитить.

ПОТЕХИН. Нет. Деборский не отстанет тогда и от нас. Он сойдется с Кротом, и тогда мы всего лишимся - и дома, и жизни. Ты этого хочешь?

ПОЛИНА. Нет! На гребне успеха и счастья - всего вдруг лишиться? Боже!

ПОТЕХИН. Это сегодня происходит сплошь и рядом. Если бы не Морев... Он должен уйти.

ПОЛИНА. В таком случае, и я уйду.

ПОТЕХИН. Что ты говоришь? Куда?!

ПОЛИНА. Из этого дома.

ПОТЕХИН. Ты готова оставить меня из-за Морева?!

ПОЛИНА. Нет. Из-за того, что ты готов отдать его в руки Деборского.

ПОТЕХИН. Я тут не при чем. Он не должен был оставаться здесь с его женой.

ПОЛИНА. Если она не в себе. Что было ему делать с нею? Это несчастье.

ПОТЕХИН. Тем более. Он просто должен был позвонить ее матери, чтобы та приехала за нею.

ПОЛИНА. Вероятно, Юля не хотела. Это как в психлечебницу ее поместили бы.

ПОТЕХИН. Это меня не касается. А он еще тут принимается за тебя. Да я сам готов его убить! Дерьмо!

ПОЛИНА. Это был Орест.

ПОТЕХИН. Морев.

ПОЛИНА. Это был сон. Или наваждение, как у тебя с госпожой Ломовой было.

ПОТЕХИН. Значит, столь ты развратна в душе, что лишь обнаруживает сон.

ПОЛИНА. Я развратна? А знаешь, если я развратна, то с тобой. Впрочем, как ты со мной. А с ним все иначе. Он любит. Он любит нежно, наслаждаясь женской красотой до самозабвения, как если бы писал. Вот это любовь! Я это поняла сразу, с первой встречи. Я не поверила себе и лишь посмеивалась, глядя на него и слушая его рассказы о первых владельцах дома, которых он и вызвал к жизни.

ПОТЕХИН. Он маг и волшебник.