Солнце на антресолях

«Приходил Сережа. Упрекал меня. Сережа прав. И я виновата. Но я так счастлива, что у меня есть Сашенька! Так счастлива! Моя жизнь очень изменилась. Я, наверно, не смогу окончить аспирантуру. Ну и что! Зато Сашенька – самый замечательный ребенок на свете, и это мне награда за все мои слезы и одиночество».

Мам… Ты никогда мне не говорила ничего подобного… Почему?..

«Сегодня приходил Сережа. Подарил мне цветы, а Сашеньке принес большого медведя. Я очень рада. Сашенька так хохотала, Сережа долго играл с ней, никак не хотел уходить…»

Я помню: сидит напротив меня папа, огромный, небритый, с острыми темными волосками на лице, тычет в меня двумя пальцами и приговаривает: «Идет коза рогатая…» Наверно, это было уже позже… Как же я ненавидела эту козу, два огромных пальца, которыми он тыкал мне в живот и, главное, его колючее лицо!.. Самого папу я, скорей всего, любила. По крайней мере, так говорила мама… А как было на самом деле? Как было, и что мне внушила мама, и как это теперь разделить… Или это не надо разделять?

«Сережа так долго не был, что Сашенька его забыла и даже испугалась сегодня. Я попросила его надолго не пропадать. А он очень рассердился и опять напомнил мне, как я неправильно тогда поступила, и сказал, что у честных девушек и судьба другая. И отношение к ним другое. Но я ведь и так ничего не требую! Я только хочу, чтобы он любил Сашеньку. Потому что не любить ее невозможно. И еще потому, что она ни в чем не виновата. И у нее должны быть и мать, и отец…»

«…Приходил Сережа. Наговорил мне много обидных слов – про мой моральный уровень и вообще… Но я понимаю – ему тяжело. У него только что родился свой ребенок… И на него давит ответственность…»

Что такое – «свой»? А я – чужой? Свой ребенок – это Джонни, я понимаю. И какая там ответственность!.. Из-за этого он унижал маму? Что был слишком ответственным папашей?

«Сережа женился».

После этой записи был маленький рисунок. Я не поняла, что рисовала мама и потом зачеркнула. То ли ангела со сломанными крыльями, то ли надломленный цветок. Понятно, что мама очень переживала. И потом еще кратко записала:

«Сережина жена – моложе меня, совсем девочка. Приехала в Москву после девятого класса, познакомилась с Сережей. Родила ребенка. И вот, спустя некоторое время, Сережа на ней женился. Значит, все-таки женятся на таких…»

Ну, естественно, мама! А ты слушала его и верила – и тогда, в горах, и потом, когда он приходил и читал тебе нотации, потому что не мог разорваться, сам не знал, как ему быть, и всю вину переваливал на тебя? А ты так сильно переживала… Вот почему я всегда не любила крокодилью морду. Хотя, может, она и ни при чем.

«Сашенька иногда бывает очень ершистой. Она большая, конечно, ей уже исполнилось полтора года. Два ее главных слова – “неть” и “сяма”! Я радуюсь. Мне кажется, ей будет не так трудно жить, как мне. То есть мне не трудно живется, а хорошо… но бывает больно. Особенно когда Сережа разговаривает со мной как с падшей женщиной. А у меня ведь, кроме него, никогда никого не было…»