Солнце перед ненастьем

Самые славные нарты — Ашамез, Батараз и Шауэ́й, сын Канджа, — отправились на Ошхамахо. Семь дней и семь ночей длился их путь. На восьмой день достигли они черной скалы. Достали они из расселины заветный цветок, отнесли его к подножию Канжала и посадили у ног Сатанэй. Распрямился цветок, всеми лепестками потянулся он к солнцу.

И тут пробудилась Сатанэй. Поднялась она — и запела ту песню, которую пел над ней старик. Песня разливалась все шире — и ширилась радость на земле нартов. Зазеленели, запестрели цветами долины и горные склоны, ожили леса, стал наливаться на нивах колос.

Люди говорят, что цветок этот расцветает дважды в году — точь-в-точь как мудрая и прекрасная Сатанэй преображалась два раза на дню, дважды в день радовала нартов…

Хасан умолк. Залим сидел неподвижно, весь еще во власти сказания. Душой его завладела песня, перед глазами сверкал и переливался пестрый цветочный ковер.

— Стоп, приехали! — возвестил Хасан уже другим, будничным тоном.

Залим вздрогнул — и очнулся. Вот он, полевой стан! Небольшой, с плетеными стенками балаганчик кухни, рядом, под навесом, длинные столы и скамейки, немного подальше — бригадный дом и большой шалаш.

Залим спрыгнул с подводы, принялся помогать товарищу распрягать лошадь. Из кухни послышался голос бабушки Марзиды:

— Хасан, голубчик, не надо распрягать! Давай снимем бочку, и поезжай за дровами.

— Добрый день, бабушка Марзида! — сказал Залим, заглядывая в кухню.

— А-а, Залим! Здравствуй, сын мой. Хорошо, что пришел, от товарищей отставать не годится. Клади-ка вещи в шалаш, идите поешьте и отправляйтесь в лес за дровами.

Мальчики завели задок телеги в специальную яму, скатили бочку. Потом захватили пожитки Залима и отправились в шалаш. Вскоре повариха Кулижан позвала их обедать. Но разве в такую рань обедают? Друзья нехотя чего-то пожевали и отправились в лес. Вернулись они поздно вечером, когда весь лагерь уже спал.

ИСПЫТАНИЕ

На другое утро Залим и Хасан проснулись чуть свет и сразу вылезли из шалаша. Небо было еще совсем серое, в кустах затаился синий ночной сумрак. Лишь на востоке жарко разгоралась кромка неба. Марзида Бавукова и Кулижан возились возле кухни.

— Доброе утро! — приветствовали их мальчики.

— Здравствуйте. Что это вы так рано поднялись?

— Очень есть хочется… — признался Хасан.

И как раз в этот момент раздались сигналы горна. Полевой стан мгновенно ожил. Ребята выбегали из большого шалаша, девочки — из бригадного дома. Становились в строй. Началась утренняя зарядка. Потом ребята умылись и в ожидании завтрака заняли свои места за чистыми, пахнущими свежим деревом столами.

Солнце уже вышло в свой небесный дозор и погнало к земле первые волны тепла.

Во время завтрака на Залима со всех сторон сыпались насмешки:

— А-а, оратор явился!

— Раненько он нынче встал!

— Геройский поступок! А главное — добровольный.

— Как же, добровольный! Встанет он по доброй воле раньше солнышка! Его, верно, с милицией притащили.

— Уж это точно.

— Правильно, без милиции в поле идти скучно.

— Хватит болтать, ребята, — остановила их Аминат Хацуевна. — Пора в поле.

— Аминат Хацуевна, почему Залим три дня не был на работе?

— Залим не успел вовремя сплести корзину, потому и опоздал. Я сама не разрешила ему идти вместе со всеми.

Ребята примолкли.

Залим с Хасаном сидели в самом конце стола и изнывали от нетерпения, ожидая, пока им принесут поесть. И вот каша на столе, а Залим даже не глядит на нее.

— Ты почему ничего не ешь? — спросила Нина, разносившая чай.

— Не хочется, — буркнул Залим, поднимаясь из-за стола.

— Да ты что? — удивился Хасан. — Ночью говорил, что съел бы целого барашка, а теперь с миской каши не управишься?

— Прошла охота. Отбили.

— Брось выдумывать! — прикрикнула на него Нина. — Садись ешь!

— Не хочу. Дома наемся.

— Только попробуй удрать! — сердито пригрозила Нина.

— А что ты мне сделаешь? — хмуро усмехнулся Залим.

— Я — ничего, а вот мы, весь класс, знать тебя не захотим.

— Перестань! — остановил ее Хасан. — Видишь, не в себе человек. А ты, Залим, успокойся. Дома тебе делать нечего, поработаешь денек-другой в поле, и все обойдется. Ешь кашу. Обед будет не скоро, только в два часа.

— Ничего, не умру.

Зная упрямство приятеля, Хасан не стал его уговаривать. Он тоже поднялся.

— У тебя что-нибудь осталось из домашних запасов? — спросил он Залима.

— Только сыр.

— Возьми с собой. А я попрошу у Кулижан хлеба.

— Не надо.

— Да послушайся ты хоть раз, когда тебе дело говорят!

Хасан сам достал из вещевого мешка сыр, раздобыл у Кулижан ломоть хлеба, завернул все в бумагу и положил в корзину.

— Поехали. Своей корзины не бери, моей хватит. Возьмем один рядок и вместе будем складывать.