Солнце в оковах плюща (СИ)

− Това, прошу купите мою маму.

Я онемела. Не послышалось? Как это?

− О чем ты? − Подруга собралась быстрее, да и жесткость из голоса ушла.

− Мы жили вместе, но она не была женой отца. Теперь он нашел достойную себя невесту. Устроил так что маму забрали и надели ошейник. Она уже четыре дня там, а когда приедет повозка ее отправят очень далеко. Прошу, купите. Мне через три года восемнадцать я приду и выкуплю ее. Мы с братом соберем денег, прошу.

− Такое бывает, − озадачено проговорила Верлия. – Редко конечно. Надо быть исключительным подонком чтобы провернуть подобное, да еще на глазах у детей.

После этой реплики я зауважала подругу. Все же она не совсем пропащая.

− Он уверен, что я ничего не знаю. Я прошу вас. Я слышал, что стражники делают с рабынями, − мальчик сжимал кулаки негодуя от своего бессилия. − Я ничего не могу сделать. Она…

− Хорошо. − Инстинкты говорили вместо меня. Видя, как мужественно держится этот ребенок, волнуясь о самом дорогом человеке, я не могла не вмешаться. − Если ты уверен, что она еще там, я попытаюсь помочь.

Мальчик смотрел с надеждой нам в спины, пока мы не скрылись в проеме нужной двери. Сразу попросили показать рабов, приготовленных для отправки. Их содержали вместе в одном помещении. Пол был устлан какими-то лохмотьями. Я с трудом различила «зарывшееся» в них небольшое тельце в окружении четырех немытых мужских особей. Конечно в голову тут же полезли самые худшие предположения на их счет. Но некий диссонанс в реакции на вошедших меня удивил. Женщина спряталась за остальными рабами со страхом глядя на стражников. А ее защитники нахмурились. Мальчик верно сказал о местном произволе. Стражники творят что вздумается с ничейными рабами, за которых некому заступится. Живые сядут в повозку и ладно. А от рабов, вообще едва ли имевших доступ к женщине, подобного поведения не ожидала. Все же, стоило проверить мои догадки, ведь сокамерники могли попросту ее запугать.

− Мне нужна женщина. − Сказала громко.

Она подошла к решетке. Вся в синяках и рваной одежде. В потухшем взгляде только страх и тоска.

− Как тебя зовут?

− Лурия. – Прохрипела женщина севшим голосом, уже не ожидая ничего хорошего.

− Говори почтительно, рабыня! − Заорали возле моего уха.

Женщина вздрогнула и сжалась.

− Лурия, госпожа, простите.

Ненавижу такие моменты. Хочу уйти отсюда. Посмотрела на остальных рабов, что негодующе наблюдали за происходящим.

− Я покупаю ее. И побыстрее я спешу.

Сунула несколько монет. Тут же сделали привязку к кольцу, и стражник удалился кое-что оформить. Решила, что наступил подходящий момент.

− Лурия, теперь ты моя и никто тебе не навредит. Скажи, эти рабы что остались, это они с тобой сделали?

− Купите их. Они хорошие люди и не заслужили того, что их ждет.

Как посветлело ее лицо. Случается, когда собственные невзгоды немного отходят на задний план, если рядом кто-то в худшей ситуации.

− У тебя большое сердце. – Я ободряюще улыбнулась.

Вернувшегося стражника я снова озадачила оформлением. А сама подумала: «Вот и купила несколько рабов для работы.» Выйдя из здания сняла накидку, благо их на мне по-модному штук десять, и набросила на женщину. Но, едва ли мне удалось приукрасить образ, который будет помнить ее сын во время долгой разлуки. Мы успели отойти метров двадцать, когда мальчик возник перед нами. На объятья он не решился, полагаю, чтобы не причинить лишнюю боль. Только прижимал к себе руки матери, пока она тихо плакала. Какой понятливый юный мужчина.

− Я не смогла бы как ты, вот так сразу принять решение. – Смахнув слезу сказала подруга.

− Не забывай, я изначально пришла за работниками.

− Да, но ты смелая.

− Не во всем. – Сразу вспомнилась моя ситуация с женихом. Да, смелым быть легче, когда не вовлечены собственные чувства.

После обещаний не терять связь, ждать и быть сильным, мальчик отправился домой. В дороге я наблюдала за новыми рабами. Снова страх, недоверие, покорность. Проходили. Но я заметила кое-что еще. А именно, как рабы что-то интенсивно обсуждают, без слов, одними глазами. Сильно. Не такие они и отмороженные. Только позволяют о себе так думать. Решила, пока едем можно и познакомиться. Мне все же достались два полевых раба по имени Руй и То. Им было под девяносто, по местным меркам не ликвидны, вот их и списали. Это учитывая, что люди стареют к двумстам. Что за расточительство? Загорелые, прошедшие через непосильный труд от которого изнашиваются суставы, мужчины смотрели усталыми глазами.

− Хозяйка, для добычи мы можем быть недостаточно сильны. – Покаялся Руй. Он знал свою цену на рынке, где товар – годы жизни.

− У меня новый способ добычи. Там нужна не так сила, как смекалка и последовательность. Думаю, справитесь.

Конечно, на приятельские отношения со своими рабами я не надеялась. Но в моей власти было показать им человеческое отношение. Видеть в них личность, а не инструмент. И я решила, что докажу насколько их предыдущие хозяева продешевили.