Солнцестояние, или Мало-Александрийская история

В России шли заметные перемены. Развернулась новая экономическая политика (НЭП), где удачно сочетались доли частной, коллективной и государственной собственности в делах производства и услуг. Усилилась социализация общества в качестве основного направления развития. Вернулись прежние, довоенные темпы экономического умножения. Правда, в международных делах возникли новые трения. Застрельщиком нестыковок вызвалась Англия, извечная соперница России. Там постоянно затеивались надуманные претензии по вымышленным поводам с целью сдерживания соперника во влиянии на соседей. На то не в последнюю очередь сказывалась зависть и обида за опоздание овладеть Палестиной, из-за чего создалась линия раздела тогдашней оккупации. Ведь меж союзниками сражений не бывает. Но теперь всё обстоит иначе. Та война давно окончилась, Антанта прекратила существование. Сложился новый приём воздействия на давнего конкурента, – экономические санкции. И, как ни странно, эту самую обширную колониальную державу поддержали недавние союзники России, члены Антанты, а также внутренние вольнодумцы. Одним из поводов наложения санкций стало пышное празднование двухсотлетия Российской Империи в 1921-м году. В нём они увидели агрессивный уклон, угрожающий всей Европе, в том числе окраинам бывшей Российской империи, которым светила независимость, во исполнение особого протокола «Гатчинского мира». Там откуда-то взялись вновь испечённые лидеры. Кое-кто из них искали политической помощи у тех же недавних союзников, ныне противников. Всеми силами стихийного либерализма они поддерживали санкционную политику, не ведая её итогов. Но, несмотря на истошные попытки внешнего антагонистического вмешательства, включая санкции, да склочные дела «западников» внутри отечества, властями активно велись совсем иные дела. Шли действительные, настоящие переговоры и социологические замеры настроений в обществе. И к закату 1922 года, наконец, исполнен известный протокол. Границы отделяющихся независимых стран определились. Очертились они исключительно на основе местных плебисцитов. Финляндия, выходя из метрополии, согласилась оставить за Россией Выборгскую губернию. Эстония, Латвия, Литва – ограничились фактическим компактным проживанием автохтонных этносов. Польша получила широкий выход на Балтику, включая остров Рюген как исконно славянское обитание. Но её не покидала мечта воссоздать Речь Посполитую «от можа до можа», потому-то полного довольствования она не испытывала. Появились иные новые страны. Вновь рождённая Галицко-Волынская Украина заняла собственные земли в бывшей Австро-Венгрии, а также часть России. Но мечты её мыслью уходили значительно дальше на восток, давая повод усомниться в полученных границах. Дагестан и Чечня оказались на месте Терской губернии к югу от Терека. Азербайджан долго делил земли с Арменией, в чём-то они сошлись, что-то оставили на потом. Грузия утратила черноморское побережье, но городу Батуми придан статус общего, чтобы иметь непосредственный выход к морю. Ещё к ней отошли многие отвоёванные Россией османские владения. Армения значительно увеличилась за счёт турецких земель, заняв давние свои места, включая озеро Ван, где ждала её древняя церковь. Возникли Курдистан. Таджикистан. Узбекистан. Туркмения. Казахи, киргизы, малороссы и белорусы выразили желание создать из себя части великой федерации, подобно тому, что сделало до того многое иное население Севера, Поволжья и Сибири. То же коснулось центральных и причерноморских кавказских народов, а также Бессарабии. Отдельно в Россию попросились тувинцы и монголы. Туву взяли, но с монголами дело вышло посложнее. Втесалась память о Монголо-татарской орде, и пока не сложились русско-китайские отношения. Так основывалась новая страна. Ульянов и Троцкий настаивали на создании союза суверенных парламентских республик в составе государства, причём, бывшую Думу следует именовать Советом, а страну назвать Союзом суверенных советских республик (СССР). Таковая мысль вышла из-за их видения будущего с обязательным вхождением в Союз других стран Земли вместе с только что отколовшимися республиками. Но Сталин, накопив к тому времени большой опыт в дипломатических делах, убедил всё правительство в сохранении Федерации, мотивируя тем, что союзы недолговечны, примером чему служит Англия, столь недавно состоявшая с нами в некоем союзе Антанты, а нынче – неистовый противник, создающий козни. Уломать правительство получилось ещё потому, что он поначалу предложил избавиться от федерации, объединив страну на манер бывшей империи, основав одни губернии. Так и сошлись на серединных условиях: ни союз государств, ни унитарное государство, а именно федерация, не подлежащая распаду. Ибо опасность распада ожидаема реалистичнее, чем дальнейшие присоединения соседей. Тем не менее, санкции Запада не ликвидировались, более того, выискивались новые поводы усилить их. Кто знает, случись создание ульяновско-троцкистского СССР с планами слияния с ним других стран Европы, произвёлся бы ещё пущий санкционный всплеск из-за видения в том агрессивного смысла. И созданный Союз никто из них не признал бы легитимным, что означает непризнание государства как такового. Но то «если бы».