Солнцестояние, или Мало-Александрийская история

– Хе-хе, – отшельник тоже огляделся вокруг. – Возможно, что она. А ещё книги. Пустыни в основном располагаются в зоне тропика, потому что там заводится определённый влажностный режим. Но здесь не тропики, мы выше по географической широте. А пустыня-то, вот она. Дальше на восток они уходят всё выше и выше на север. Каракумы, Гоби. Если их причиной является тропик, выходит, раньше он огибал землю иначе. И с тех пор пустыни продолжают занимать свои места. По-видимому, уж очень сильна и долговечна их природа. И сажать на них растительность было, поди, некому. А коли так, значит, северный полюс находился где-то между Гренландией и Канадой. О чём, кстати, свидетельствует слишком мощный Гренландский ледник. Он тоже долговечен. Да, наверно ледники и пустыни, эти местности, где почти отсутствует жизнь, имеют общую меж собой одну сущностную манеру поведения. Возникают быстро, а исчезают неспешно. Подобно мгновенному приходу смерти и долгому-долгому времени взращивания жизни на мертвенной поверхности.

Дядька-Тимофей снова разок поглядел на пустынный безжизненный ландшафт, раскинувшийся по всей округе и угадываемый за горизонтом. Многократно покивал головой в ожидании дальнейшего повествования схимника.

– Ещё, знаешь, есть упоминания о мифической Земле Санникова, некоем тёплом оазисе в тундре, о Гиперборее. – Продолжил Тимофей-отшельник. – И случились археологические раскопки, где отыскались древние поселения да остатки растений умеренного климата далеко за полярным кругом Сибири. И оказалось, будто загадочная страна с современным названием Берингия тоже бытовала не столь уж давно. Чукотка смыкалась с Аляской. Значит, там не только было тепло, но и уровень океана находился значительно ниже теперешнего. А это возможно только при возвышении пары мощных полярных материковых ледников. Антарктического и Арктического. Они аккумулировали в себе огромные запасы влаги. Соответственно, подтверждается догадка о местонахождении северного полюса где-то на востоке Канады. И есть хронологические расчёты всякого бытования…

– Любопытно. Но то всё прошлое. А мы с тобой о будущем кумекаем.

– О будущем. Ведь ничего не стоит на месте. Если наша литосфера соскользнула когда-то, приблизив Сибирь к полюсу, то почему бы не соскользнуть ей ещё раз? Куда? Это вопрос. Думается, скорее всего, обратно. Колебательные движения в природе наиболее часто встречаются. Хотя, кто знает?

– Пусть соскальзывает. Знать бы срок. Ты сам-то испытывал желание поглядеть на это дело с тех твоих двух сторон? Двумя глазами? О долгой нынешней войне с позорным концом её зачинщика вроде бы углядел да поведал мне. А? Видно ли начало глобального ухода земли из-под ног? Близко оно или далече?

– Хе-хе. Тут, видишь ли, и третий глаз отыскался. Научный. Тот, что заменяет инстинкт животных. Хе-хе.

– О! Любая вещь полноценно выглядит с трёх сторон. Слева, справа и сверху. И проектируется всё именно в трёх проекциях. Я это знаю не понаслышке.

– Что ты сказал? Проектируется? Оно и есть взгляд в будущее. Хотя не все проекты осуществляются.

– Но главное – взгляд. Не так ли?

– Ты советуешь мне именно с трёх сторон взглянуть на будущее соскальзывание литосферы? Тремя глазами? Увидеть направление и сроки?

– Ты сам создашь решение. А главное, вот что скажешь без ошибки: это событие станет стихийным или…

– Возможно, скорее всего «или». Хе-хе. Но сейчас давай-ка поспим. Это главнее.

– Поспим, поспим. Я завтра до рассвета двинусь в Палестину. На всякий случай попрощаемся. Будить тебя не стану.

– Ладно. А как я расскажу тебе о том, что увидел с трёх сторон тремя глазами?

– Напиши.

– Письмо?

– Нет, здесь напиши. Используй стену. Каменное письмо надёжнее. Нацарапай чем-нибудь.

– Возьми-ка вон там, под книжкой, что поближе, карту Синайской пустыни.

– Зачем?

– На ней отмечен мой искусственный оазис. Мне она уже не понадобится, а ты потом, когда-нибудь найдёшь мою пустынную обитель. И прочитаешь письмо. Нацарапаю, так и быть.