Солнцеворот желаний

Двойка лошадей привезла нас с Акселем к окутанному зимним туманом поместью. На подъезде к нему нас остановила охрана, но тотчас отошла, разглядев мое лицо в окне кареты. Сквозь стук подков до меня долетели полные надежды слова мужчин: «Она спасет нашего кэрра. Только ей это и под силу! Да благословит нас всех святая Селеста! Да осенит золотым знаменем святая Клэрия!»

Я поморщилась от этих слов. Чем чаще слышу на улицах такое обращение, тем противнее становлюсь самой себе. И тем отвратительнее осознавать, что на самом деле происходит.

– Кэрра, позвольте дать один совет, – замечая мои переживания, говорит Аксель. – Отпустите это. Вы не сможете изменить мнение толпы, так хоть попробуйте его принять. Рано или поздно Вам понадобится их поддержка, и будет лучше, если при этом в Вас будут видеть друга, а не врага. Кредит доверия к королю огромен, любое его решение или желание – неоспоримая истина. Вы же – темная лошадка, так пусть Вам поклоняются… Здесь не привечают иных верований, кроме как в Клэрию и Карга, первую королевскую чету, спасшую драконов от рабства в руках вечных. И как бы ни были сильны морвиусы, эту догму им не сломать. А Вы для народа – подобие Клэрии.

Я улыбнулась и кивнула. Ни Аксель, ни кто-либо другой еще не знают, что происходит за закрытыми дверями. Но видно, что у телохранителя зародились подозрения. Он чувствует фальшь просто в силу своей профессии, а значит, рано или поздно Никлос уберет его от меня, заменив более лояльным человеком.

Мы подъехали к парадному входу, откуда к нам торопливо спускался привратник с необъяснимой тревогой на лице. Покинув карету, я услышала какие-то крики, доносящиеся со второго этажа здания. Лицо мужчины совсем вытянулось. Он явно не знал, что делать и как реагировать, а судя по тому, как сидел на нем новенький камзол, лишь недавно поступил на службу к семейству Адегельских.

Оглядевшись, я заметила, что место совсем не изменилось с моего последнего визита. Надеюсь, сестре нравится в гостях у эльфов. Пускай там нет светских раутов и подковерных дамских интриг, лощеных кавалеров, блестящих побрякушек и шелковых платьев с кружевами и буфами, там есть нечто другое, намного более ценное – безопасность. Для нее и для всех остальных членов семьи. И пока эльфы привечают близких мне людей, следя за неукоснительным исполнением мною договоренностей, я спокойна. И искренне надеюсь, что, когда придет пора ослушаться короля, они не оставят нас в грядущей беде.

Над моей головой раскрывают зонтик (хотя снег так слаб, что тает на подлете) и аккуратно, но крайне медленно ведут к дверям. Привратник витиевато говорит о несвоевременности визита. Мол, мне здесь всегда рады, но прямо сейчас не самое лучше время для посещений. Кэрру нездоровится, и, может, мне лучше передохнуть на первом этаже в гостиной за горячим чаем и десертом, а потом вернуться во дворец?

Его пространную и крайне вежливую речь я обрубила одной фразой: «Мне угодно навестить захворавшего дядю». И все.

Передав привратнику верхнюю одежду, я освежилась в уборной и наказала Акселю ждать на первом этаже. Отослав дворецкого, пытавшегося помешать мне подняться на второй этаж, где явно разгорелся скандал, я направилась прямиком к лестнице. И чем выше поднималась, тем лучше слышала крики:

– Брось меня, ты мне здесь не нужна со своей дешевой жалостью!

– Я ни в коей мере не жалею тебя! Ты сам виноват во всем, что случилось! И охота была лезть на рожон из-за меня?!

– И чувством вины! Хватит ко мне цепляться! Убирайся ко всем морвиусам!

– Тем самым?! Может, ты считаешь, что я одна из них?!

– Виль… проклятье, да я не то…

– Не смей так меня называть! Для тебя я кэрра Винелия Барбская, и никак иначе!

– Да брось ты, Виль!

Послышался звон, что-то разбилось, а потом стало тихо. На цыпочках приблизившись к приоткрытым дверям спальни, я увидела презабавную картину: Акрош с повязкой на глазах держал в объятиях ослабевшую Винелию и целовал с такой страстью, что опрокинулись вазы и перевернулся бокал с вином, а следом попадали и стоявшие на полу пустые бутылки.

Пара не замечала ни звона, ни разлившегося аромата спелого винограда с алкогольным духом, ни свежести, которой потянуло из раскрывшегося окна. Они вообще ничего не замечали, пока слепой не застонал от злости, отталкивая девушку и поворачиваясь к ней спиной. Он рухнул на кровать и в бессильной ярости ударил кулаком по смятым подушкам.

– Уходи, кэрра Винелия Барбская. Нечего тебе делать рядом с ненавистным калекой. Я заслужил это наказание и совсем не заслужил тебя. Уходи, пока я в силах тебя отпустить.

Она дотронулась было до его плеча, но он смахнул ее руку, и девушка вскочила, опрометью бросившись к дверям. Я только и успела, что встать за одной из них, чтобы она меня не заметила. Кэрра встала в проеме, с горьким сожалением говоря:

– Ты просто дурак, раз считаешь, что здесь я из-за вины или жалости. Но, видимо, иного ты от меня и не ждешь…

Она щелкнула каблучками и, сильно наступая на пятки, чтобы он отчетливее слышал ее шаги, ушла, склонив голову и поникнув, как увядшй цветочек.