Солнцеворот желаний

– Хватит пить. Ты слишком часто обращаешься к алкоголю за помощью. Учись держать себя в руках. Впереди ждет Демон. Ты не сможешь с ним совладать, если не научишься справляться с самим собой, – холодно процедил бог. – Второе – оставь Акроша в покое. Он слеп и по уши влюблен в ту бесполезную девицу. Хочешь испытать его? Делай это через нее. И если он предатель – сразу узнаешь. Но я так не считаю. Твои уязвимые места – Селеста и Амалия Бай. А если смотреть шире – Клэрийский Орден. Ты говорил, что результаты проверки ничего не дали, но монахини оказались не так бесполезны, раз смогли чему-то обучить белокрылую. Их знания взялись не из воздуха. Подумай над этим.

Король слушал его и сам себе дивился. Он перестал чувствовать себя хозяином положения. В какой момент Ктуул стал так важен для него, так необходим? Чуть что, он бежит сюда, без пререканий слушаясь. Подчиняясь. Называя учителем. Он сам себя поставил ниже, хотя вечный – его пленник. Он что угодно может сделать с ним, но тогда Ктуул перестанет говорить, а Ник нуждался в словах старого бога!

Королю стало неуютно. Он сжал в руках пустую чашку из-под кофе, слушая разглагольствования Ктуула по поводу съезжающихся князей, королей, шпионов и послов со всех концов света, запоминая его советы и рекомендации. Старый бог превратился в его тень, в серого кардинала, шепчущего на ухо почти что приказы.

И это чувство морозом прошлось по вспотевшей коже Никлоса.

* * *

Селеста

Со мной носились, как с хрустальной вазочкой, у которой потрескалось дно, а под рукой нет ни единого инструмента, чтобы залатать дыру. Вот что прикажете делать несчастным докторам, если слепота вызвана не физической травмой, а магической? Более того, это неизвестная магия. К тому же магия, работающая на драконе.

Оставалось только принять тот факт, что я ослепла. За неделю до конца срока. В этом должна быть какая-то ирония, ведь я вылечила так много людей – и ни разу не было никакого побочного эффекта от исцеления. Просто королевское везение, раз это случилось именно так и именно сейчас!

Сидя в своих покоях, стараюсь не разреветься, как маленькое дитя, переваривая события прошедших часов. Досада и липкое смущение. Злость и медовая капля веселья. Наверное, так чувствует себя шутник, невольно попавший в эпицентр своей шутки.

Все пошло кувырком почти сразу, как я ослепла. Позади нарастали гневные крики, что-то билось и жужжало, пока Акрош пытался вытянуть из меня хоть слово, а я беспрестанно растирала наполняющиеся слезами глаза. Я не могла даже ариус призвать – мой страх полностью блокировал его.

Когда с грохотом распахнулись двери, я, на грани нервного срыва, от испуга закричала во все горло. Вошедшая стража, видимо, решила, что в этом виноват Акрош, раз они схватили его и начали бить.

Аксель уволок меня оттуда, несмотря на протестующие вопли, что маршал ни в чем не виноват. Он объяснил, что один из самых преданных короне людей повторно обвиняется в измене. Что Деян вместе с моей сестрой бежали со службы к эльфам. Я уже узнала об этом из других источников, и довольно давно, так что это не могло послужить причиной ареста. Но иного объявлено не было. Так что Акроша утащили в Лакраш, а меня доставили к королевскому врачу.

И теперь я сижу в своих покоях и делаю все, чтобы успокоиться. Даже воспользовалась неприкосновенной сигаретной заначкой Анки и удержалась от выпивки. Мне не хотелось повторения отравления. Я ждала, когда явится король. Ждала его решения. О, он будет просто в ярости! Вся столица скоро узнает об этой трагедии, и все это – накануне его дня рождения! Блестящий подарок, я умею удивлять.

В Клэрии собралось столько высокопоставленных гостей. По плану я должна даже исцелить нескольких особо выгодных короне партнеров, устроить этакое представление, подтверждая свои исключительные способности. Ну да, ну да.

Мысли о том, что это, возможно, навсегда, я гнала прочь. Мне не хотелось даже думать о таком.

Но сейчас, спустя… сколько часов? Сидя в абсолютной темноте, в одиночестве, слыша далекие голоса, движения, грохот и топот ног, скрипы и шорохи… сотни самых разных звуков, переполнявших мою бедную черепушку, я даже захотела закричать, чтобы услышать в этой неопределенной какофонии собственный голос. Но это не вернет зрение.

Я превращусь в тень самой себя? Стану очень удобной игрушкой, которую можно водить на поводке? Всего лишь глаза! А лишившись их – будто все потеряла.

Инстинктивно я потянулась к связи. К позабытым лентам слияния, пытаясь вновь вспомнить, каково это – быть не одной. Я так в них нуждалась, и мои чаянья свершились. Чувство переполнило каждую частицу тела, будто открыли кран и пустили горячую воду. Она забурлила по венам, наполняя надеждой и верой.

И, будто в ответ на мои молитвы, осторожно приоткрылась дверь, и я ощутила сердцем его на пороге.