Соло

С нашего проекта мы прибыли не имели. Вернее, монетизация на роликах была включена, но все деньги мы переводили в фонд центра. На Кате лежала ответственность за техническую часть съемки, на мне ведение канала и соцсетей, на Глебе — гости. Не всегда приходили только его пациентки, мы тоже иногда бывали на группах, общались с женщинами, либо помогали им как волонтеры: кого-то куда-то перевезти, что-то кому-то привезти, сопроводить по инстанциям, помочь уехать из дома. Иногда в прямом смысле вырваться из него. В конце концов, и финансовая помощь тоже порой была необходима, ситуации бывали разные. Некоторые женщины находили в себе силы и соглашались рассказать свои истории на камеру, некоторые, не в силах преодолеть внутренние барьеры, из-за небезосновательных опасений осуждения и преследования со стороны знакомых и незнакомых людей, да и просто из-за стеснения, просили скрывать на видео лица. Изредка голос.

Сегодня вью брала я, хотя Варя была пациенткой Глеба. всегда оставляли гостям право выбора с кем они хотят говорить перед объективом. Варя решила, что она хочет со мной. Причина проста: женщине проще делиться подобным с женщиной, а с Глебом она работала долго и смотрела на него исключительно как на специалиста. Вполне ожидаемо, что несмотря на обстановку и камеры, она могла почувствовать себя снова на сеансах, а это не самый приятный отрезок ее жизни.

Варвара Устинова, невысокая приятная тридцатилетняя шатенка, сейчас, в уютном полумраке сидящая в кресле передо мной, была из первой категории женщин, той самой, которой повезло и у нее не было необходимости скрывать свое лицо и она могла себе позволить рассказать в подробностях свою историю, что была похожа на Эльвирину. Да и, как бы жутко это не прозвучало, на множество других.

Запись шла второй час. Варя рассказала основную часть своей биографии, поделилась непростыми отношениями с матерью, оказавшейся из тех, которые не планировали беременность, родили под давлением окружения, что повлекло подсознательную позицию обвинения по отношению к своему ребенку. И позиция стала выраженнее, когда биологический отец Вари бросил семью, поспособствовав превращению и без того нестабильной бывшей жены в холодную, отвергающую, критикующую мать.

Варе было семь, когда ее мама сошлась с ее отчимом, отсидевшим внушительный срок за разбой. В стране, где половина сидит, а вторая половина сторожит, не всегда правильно осуждение женщин, решающих связать судьбу с бывшими сидельцами, поскольку случаи бывают разными, но вот именно таких женщин мне понять было сложно. Затем в семье Вари появились двое маленьких братьев, мать стала еще более отчужденной с ней и отчим решил, что теперь можно активнее проявлять внимание падчерице. Это началось, когда ей едва исполнилось одиннадцать.

Когда занимаешься подобным, необходимо отключать собственные эмоции до необходимого минимума прямо до начала съемки, еще на стадии нейтрального разговора с гостем на отвлеченные темы. Болтология перед тем как включится запись, нужна не только для выстраивания доверительных отношений, чтобы гостье было проще потом перед камерой, но большей частью это было необходимо для определения базовой линии поведения человека, проведения анализа его жестов, мимики, отслеживании его психофизиологических реакций, чтобы понять, когда в диалоге может наступить критический момент. Все же их истории не из тех, которыми с охотой делишься, и часто они оставляют глубокий след в личности. Худшая ошибка, которую можно допустить — затрегерить женщину.

Катя, сидящая с планером у камер в нескольких метрах от площадки, отмечала тайминг самых тяжелых моментов из повествования Вари:

— …и когда все заканчивалось, он отправлял меня мыться и напоминал не говорить маме, это только наш с ним секрет…

— … мама вернулась раньше, он успел натянуть шорты и набросил на меня одеяло, велев сделать вид, что я сплю, а он просто рядом прилег…

— … хотелось снять кожу…

— … нет, она никогда не поднимала на меня руку, она говорила это делать ему. Была уверена, что так до меня лучше дойдет…

— … да, мне было примерно пятнадцать, когда все начало сходить на нет. Он мог один-два раза в месяц прийти ко мне, не больше…

— … ну, не думаю, что только из-за опасений, что я начала понимать, что именно происходит. Я все равно боялась об этом рассказывать и он это знал. Думаю, что основная причина в том, что я просто выросла и перестала его привлекать…

«Просто выросла и перестала его привлекать» — мысленно повторила, ощущая мурашки на руках. Напомнив себе старую как мир истину, что потеряв контроль над своими эмоциями потеряешь контроль над ситуацией, а в нашем деле это может иметь негативные итоги, я положила ногу на ногу, повторяя за Варей, которая сделала это несколько минут назад. Отзеркаливание позы собеседника, старающегося абстрагироваться от того, что вызывает неприятные воспоминания, несколько расслабляет его. Глеб неплохо натаскал нас с Абрамовой. Последней, служащей инспектором ПДН, чаще всех нас было необходимо выключать эмоции и это не раз помогало ей в работе.