Соло

– Это здесь, внизу ветра нет. А наверху ветер очень даже есть, – отвечает подкованный за это время Максом Пат и продолжает, понижая голос. – А что сейчас затишье… так он неделю целую переговоры вёл, чтобы в день установки не было ветра.

– С кем переговоры? – не понимаю я. Да ещё про ветер.

– С миром. Просил принять нас и позволить. Не знаю, до чего договорились. Как он смог… здесь странный, необычный мир, но у Макса получилось.

Какая интересная жизнь у моего мужа! Полная захватывающих событий и интересных знакомств. Кажется, я уже просто устала удивляться. А Ба удивлена, это видно.

– Что думаешь делать? – вопрошает Пат из своей миски, обращаясь к вернувшемуся Максу. – Уменьшить силу тяжести или поменять свойства материала?

– А как лучше? – Макс вытаскивает из багажника простынь и хлопает дверью. Он отходит за машину, я так понимаю, собирается принять сущность и не хочет нас смущать. А я хочу посмотреть, я ещё ни разу не застала, как это происходит, и вообще… Я понимаю, Ба нельзя, а мне-то можно, я ж жена! Чего я там не видела, голого Макса, что ли, уговариваю я себя и разворачиваюсь, чтобы рвануть вслед за ним. Но Ба ловит меня за руку.

– Не нервируй его, – шипит она мне на ухо. – Ему предстоит очень трудная работа. Да что с тобой сегодня, я не знаю…

И Ба встряхивает мою руку, сердито сверля меня глазами.

– И так, и так нормально, – говорит источник. – Ты, прежде чем подняться наверх, меня не забудь… опусти в миску руки. Потом заберёшь к подножию башни, поставишь так, чтобы не мешала.

Из-за машины выходит громадный обнажённый мужчина с обёрнутым вокруг бёдер куском ткани, завязанным на крепкий узел. Нет, в сущности я буду называть его «арат», иначе запутаюсь в них. Впервые у меня появляется возможность разглядеть его при нормальном освещении. При дневном свете гудящая вокруг огромной фигуры энергия выглядит, как марево, дымка, словно исходящее от него тепло. Замечаю, что Ба выглядит шокированной. Точно, она же ещё толком не видела Макса таким.

Он совершенен, как бог – мощное широкоплечее тело с узкими бёдрами, объёмной мускулатурой, сильными руками, ростом метра три, наверное. Идеальной лепки голова на широченной, но пропорционально длинной шее выглядит неожиданно изящной. Его прямые тёмные волосы уже достигают лопаток. У арата более массивное телосложение, нет и следа юношеской гибкости мужа, и более жёсткие, суровые черты лица, чем у «моего» Макса. Он как атлант, оставивший свой вечный пост, и наплевать, что рухнет здание… Вот кто такие были земные божества, думаю я. И понятно, почему в древности так популярны были одежды без кроя, хитоны и прочие тоги. Среди землян тогда было полно таких, как Макс, а они воплощались туда-обратно, кроенная одежда рвалась. А куску материи всё нипочём, замотался и ходи себе. Всегда будет, чем прикрыть… общечеловеческие ценности.

Макс опускается на колени рядом с импровизированной чашей Пата и погружает в неё большие ладони. Места хватает едва-едва. Голубая энергия обволакивает его руки, впитывается в кожу. Потом Макс подхватывает чашу, поднимается на ноги. Оглядывается на нас и молча, взглядом указывает на устроенный в тени уголок. Да, там мы должны быть. И Ба стискивает мою руку, будто ждёт от меня сопротивления, и ведёт к креслу. Садится рядом, но продолжает держать за руку.

Макс поднимается на холм, и из-за преувеличенных размеров его фигуры перспектива ломается – кажется, что вершина холма намного ближе к нам, чем есть на самом деле, а части ветряка выглядят меньше. Он устанавливает чашу у подножия конструкции, и источник поднимается над краями керамического сосуда голубой искрящейся шапкой. Да он же огромный, осеняет меня, иначе и быть не может, он же могущественный источник Рода, некогда правящего Вселенной! Ему и бассейн велик не будет.

Макс снова спускается вниз по холму, по пути кидает задумчивый взгляд на трубы будущей башни, потом на нас. Ой! Мне показалось, что крайняя, самая большая труба дрогнула.

– Нет!!! – раздался громкий раскатистый голос Пата, совсем не такой, каким он обычно разговаривает с нами, а больше похожий на голос Макса в сущности. Как будто у него тоже есть другое состояние, настоящее, и в нём и голос иной. – Не смей об этом думать, не смей!

Но огромная труба уже сдвинулась с места. Многотонная, до этого устойчиво лежавшая наверху довольно крутого в этом месте склона холма, нижняя часть башни вдруг преодолела упоры, вдавив их в почву, и заскользила вниз. Сначала медленно, но постепенно набирая скорость, она покатилась, вращаясь и подпрыгивая, в нашу сторону.

Ба вскрикнула и сжала до боли мою руку. Вскочила и тянет меня из кресла. Но я не могу подняться, я смотрю во все глаза заворожённо, словно не осознавая, что это смерть моя несётся с холма. Ведь он же сказал сидеть здесь…