Соломон

И наконец, последнее занятие Соломона — литературное творчество. Был ли Соломон плодовитым писателем? Этот вопрос не праздный, так как несколько книг Ветхого Завета (Танаха) приписываются Соломону. «И изрек он три тысячи притчей, и песней его было тысяча и пять», — сказано в 3 Книге Царств (гл. 4:32). Из этой цитаты стали выводить авторство Соломона в отношении нескольких библейских книг — Притч, Песни песней, Екклесиаста. Действительно, по египетскому образцу Соломон завел у себя придворных писцов, или «соферов», во главе которых стояли Елихореф, Ахия и Иосафат (3 Книга Царств, 4:3). Вероятно, именно им было поручено сохранить для потомства изречения царя. В Песне песней воспеваются от имени царя Соломона красоты природы, любовь и счастье юности; в Екклесиасте (Кохелет) Соломон в старости предается мрачным размышлениям о бесцельности жизни.

Веками это авторство никто не оспаривал, пока современные текстологи Библии в этом не усомнились. Далее всего от Соломона стоит Песнь песней. Авторство приписывалось Соломону из-за недоразумения. В тексте этой книги персонаж жених носит имя Соломон. По совпадению, не больше. В отношении Притч у Соломона больше прав на авторство. Притчи — это книга-сборник. Первые девять глав ее были написаны позже остального текста и были задуманы как введение к уже существовавшим притчам. Соответственно, на это введение авторство Соломона не распространяется. Остальная часть книги тоже разбита на несколько частей. Какие из них принадлежат самому царю, а какие анонимным мудрецам — установить невозможно. Часть «притчей Соломона» была собрана через двести лет после него соферами царя Езекии (Притчи 25:1), другие принадлежат писцам, имена которых предание сохранило: это Агур, сын Иакеев, и Лемуил, называемый царем (Притчи 30:1—33; 31:1–9). У большинства ученых нет сомнений, что значительные фрагменты ее могли бы восходить к самому Соломону или ко времени Соломона. Древнееврейское слово «машал» переводят обычно как «притча». Но это не были притчи-рассказы, наподобие евангельских. Они представляли собой краткие двустишия или трехстишия, содержавшие наставления житейской мудрости.

Притчи — то книга о мудрости, а Соломон — воплощение мудрости.

✓ Притчи 1:7: Начало мудрости — страх Господень.

✓ Притчи 9:10: Начало мудрости — страх Господень.

✓ Притчи 15:33: Страх Господень научает мудрости.

Эта фраза берет свое начало из псалма 110:10: «Начало мудрости — страх Господень» и как мантра повторяется в Притчах Соломона. В Притчах, когда в мире дела идут хорошо, Бог славится как Создатель так хорошо устроенного мира. Когда же дела начинают идти из рук вон плохо, Бог благодарится за то, что объясняет возможность исключения из правила. В Притчах Бог не в центре картины — Он скорее обрамляет картину как рамка. Это совпадает с отношением к Всевышнему героя нашей книги. Да, он строит Богу Храм, но одновременно нарушает его заповеди. В картине Бога нет, но без рамки картина видится неполной. Бог не действует, но выступает гарантом того, что мир продолжает существовать. А что же в центре картины? А в центре как раз мудрость. Причем она превращается в нечто великое, в Мудрость, которая взаимодействует с Богом. Это нововведение в Танахе. Многие из притч несут печать иноземного влияния и местами совпадают с аналогичными афоризмами египтян. Авторы их, ориентируясь на общечеловеческий опыт жизни, не ссылаются на Божье учение как его Моисей преподал. Они говорят о глупости и мудрости, о щедрости и скупости, о богатстве и бедности. Их заботят семейные отношения, поступки человека в быту, дружба, труд и правосудие. На первый взгляд, изречения, собранные в Книге Притчей, кажутся проповедью светской морали в том ее виде, в каком ее знало патриархальное общество. Соответственно Мудрость, Бога, человека и Тору надо взаимоувязать. Делается это в первых четырех стихах притчи 16: «Человеку принадлежат предположения сердца, но от Господа ответ языка. Все пути человека чисты в его глазах, но Господь взвешивает души. Предай Господу дела твои, и предприятия твои совершатся. Все сделал Господь ради Себя; и даже нечестивого блюдет на день бедствия».