Соловей Разбойник, остров Буян и Крым

Ясно видно, что все три двери отнюдь не были «совсем переломаны», как уверяет романовская версия. При случайном, мол, взрыве склада бочек с порохом. Двери неплохо сохранились. Позолоченные изображения четко видны. Разве что в нескольких местах появилась потертость. Хорошая сохранность дверей ясно указывает на следующее. Двери, очевидно, представляли заметную ценность. Перед взрывом собор неспешно осмотрели. Романовские чиновники сделали опись содержимого. Роскошные двери с сусальным золотом аккуратно сняли и вынесли. Надо полагать, столь же аккуратно извлекли и другие ценности. Книги, рукописи, золотое шитье, дорогие вклады и т.п. Вполне понятное поведение рачительных новых хозяев. Зачем же уничтожать старинные богатства. И только когда собор был «очищен», зажгли фитиль и подорвали бочки с порохом. Ограбленный собор рухнул. После этого зарыдали крокодиловыми слезами.

А теперь обратим внимание на изображения на позолоченных дверях. Интересно, что здесь тесно переплетаются христианские, ветхозаветные и античные сюжеты. Это идеально соответствует Новой Хронологии. Даже сами историки отмечают такое переплетение, см. выше. Уважительно изображены и снабжены подписями такие известные античные персонажи, как Гомер, Афродитиан, Менандр, Сивилла, Еврипид, Платон, Аполлон. См. рис.251, рис.256, рис.259, рис.260, рис.261, рис.269. Таким образом, для создателей изображений в XVI веке античность и средневековье — это было «одно и то же». Напомним здесь книгу А.Т.Фоменко «Античность — это средневековье», где на основании Глобальной Хронологической Карты (ГХК) было показано, что «классическая античность» — это как раз и есть эпоха XIII-XVI веков.

Сегодня историки делают вид, будто в таком переплетении ничего удивительного нет. Дескать, христианские живописцы и мастера средних веков просто так, из уважения к глубокой древности, или по своей необразованности, помещали рядом с христианскими образами «языческих античных» персонажей, отделенных от них якобы многими сотнями лет. Причем неоднократно осуждавшихся поздними христианами. Тут следует пояснить. Упомянутые античные персонажи на самом деле принадлежат эпохе царского христианства XII-XIV веков и начали осуждаться только после распространения победившего апостольского христианства. Да и то не везде и не всегда. Как мы видим, в старом годуновском Троицком соборе символы апостольского и царского «языческого» христианства все еще мирно сосуществовали, сплетались.

10. Зачем Романовы наложили длительный карантин на опустошенный Ипатьевский монастырь. Более чем на три десятилетия.

Далее нам рассказывают, что на месте взорванного Троицкого собора был быстро возведен новый, намного больший собор. Произошло это якобы в 1649-1652 годах, и в 1652 году собор был освящен [315:и3]. Но тут начинаются странности. Оказывается, «ПОЧТИ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ ОСНОВНОЙ ОБЪЕМ ТРОИЦКОГО СОБОРА ОСТАВАЛСЯ НЕ РАСПИСАННЫМ. Роспись четверика и алтаря храма была выполнена только в 1684 году артелью знаменитых костромских изографов Гурия Никитина Кинешемцева и Силы Савина, состоявшей из 19 мастеров. Свои имена они запечатлели в клейме, находящемся в конце орнаментального пояса на панели северной стены, у северного портала» [315:и3].

То есть ТРИДЦАТЬ ДВА ГОДА собор стоял не расписанным! Да и то, наконец, расписали ТОЛЬКО четверик и алтарь. А остальная поверхность стен по-прежнему оставалась пустой. Романовские историки тут же пускаются в путаные объяснения этому поразительному факту. Начинают клятвенно уверять нас, будто «работы по созданию стенных росписей было нельзя начинать сразу после завершения строительства по техническим соображениям. Собор должен был «выстояться» не менее одного года, чтобы просохла кладка и дал усадку основной архитектурный объем. Учитывая, что храм был выстроен как летний, к стенописи изографы могли приступить только поздней весной или летом 1654 года» [315:и3].

Считается, что собор должны были расписывать костромские иконописцы во главе с Василием Ильиным, однако работа фактически прервалась в самом начале, поскольку, дескать, на Кострому и ее окрестности обрушилось «моровое поветрие» (чума?) 1654-1656 годов. Многие иконописцы умерли. Пишут так: «Вероятно... эпидемия унесла жизнь и самого Василия, и многих его сотоварищей» [315:и3]. Считается, что в 1656 году Василия уже не было в живых.