Соловьиная песнь (СИ)

Мэри все так же стояла, надувшись, и даже не обратила внимание на такое ласковое обращение. Ее мысли были мрачны. И терзало отнюдь не то, что ей предстоит убить человека, а то, что Билл отказался убивать. Для нее это выглядело как предательство и никак иначе она не могла трактовать выброшенный ей в лицо факт. «Так, значит, смешно ему. Хочет посмеяться над тем, как я пытаюсь убить Тернера. И почему я только верю этому подлецу, он же просто использует меня, как куклу!» — возмущалась Мэри, и возмущение было написано у нее на лице отчетливым и жирными буквами.

========== Точка невозврата ==========

Вечером среды за несколько часов до выхода Мэри прихорашивалась у зеркала, когда к ней заглянула Дэйзи.

— Вам помочь? Что за странное платье вы выбрали? Уоррены устраивают такой бал, госпожа, что Вам нужно выглядеть очень красиво. Там будут женихи со всей округи и, мало того, даже из других городов! — восторженно продекламировала негритянка. Мысли о пышных празднествах всегда вызывали у нее почти детский восторг, хотя она видела их лишь мельком и всего пару раз в жизни, не принимая, естественно, никакого непосредственного участия. Мисс Грей же, напротив, насмотрелась, ее сложно было удивить чем-либо помпезным.

— Я не поеду туда, Дэйзи, — спокойно ответила Мэри, ничуть не огорченная этим обстоятельством.

— Что? — выпучила глаза служанка. Казалось, челюсть у нее вот-вот отвалится. — Но у вас же есть приглашение.

— Передай, что я больна, — совершенно равнодушно сказала девушка через плечо.

— Но Вы ведь не больны, мисс Мэри, это же неправда. Такие… такие балы случаются раз в сезон. Вы и без того долго ходите без жениха, мисс Мэри.

— Мне дурно, Дэйзи, ты разве не видишь?

— Нет, — твердо ответила Дэйзи в непривычной для себя манере. Она всегда потакала всем шалостям младшей Грей, но такое безобразие переполнило чашу терпения старой негритянки. На смену удивлению пришло недовольство. Черные тонкие брови упрямо столкнулись на переносице.

— Но тем не менее. Мне нездоровится, увы, — был драматичный вздох.

— И куда же Вы тогда собираетесь? — не отставала женщина.

— По делам, — Мэри начал надоедать разговор, она сказа это очень резко, без нотки усмешки, которая сквозила в разговоре раньше. Ей никогда не приходилось так долго спорить с тетушкой, ведь та обыкновенно ни в чем ей не перечила.

— Какие же дела могут быть у барышни вечером, кроме бала? Все Ваши знакомые будут там.

— Мои личные дела, Дэйзи, в которые я не хочу тебя посвящать, — дернулась девица. Она больше не любовалась отражением в зеркале, а с неприязнью уставилась на служанку. Под таким взглядом бывшая няня обычно отворачивалась, смущалась, но теперь стояла, как каменный обелиск, не отрывая испытующего взора, который, оказывается, все это время был направлен на Мэри. Их взгляды сцепились, женщина выдержала напор. Девушка удивилась такому изменению в своей старой знакомице и разозлилась еще больше. У нее не было времени на конфронтации. Нужно было собираться, да побыстрее. Если она приедет поздно, то все пойдет не по плану, нет, даже не так — все пойдет наперекосяк. Мэри сейчас видела перед собой не старую добрую Дэйзи, бывшую ей когда-то почти что второй матерью, а препятствие, заградившее путь, с которым необходимо было покончить, смести с дороги.

— И почему Вы не говорите мне ни о каких своих личных делах, хотя раньше я знала все, куда Вы идете и зачем?

— Потому что это мое право, — с холодной яростью парировала Мэри.

— А мое право, мисс Мэри, пожаловаться.

— Пожаловаться?! — почти истерически расхохоталась девушка. — Ей богу, Дэйзи, это даже не смешно. Кому ты пожалуешься? Моим родителям? Вперед! Они все еще в могиле и, думаю, там и останутся, покуда Иисус снова не спустится на землю, поднимая всех детей своих. Мы одни в этом мире, и теперь, как ты могла заметить, я живу своей собственной жизнью и настойчиво советую не совать в нее нос.

Дэйзи была потрясена до глубины души. Она прежде не переносила такой глубокой обиды, нанесенной единственным человеком, который ей дорог. И как девчонка могла говорить столь резкие слова о своих же маменьке и папеньке, которых любила? А это богохульство… Женщина оторопела, вернувшись в свое прежнее состояние, к глазам подступили горячие слезы, но она не желала, чтобы маленькая злая мисс видела, как она плачет, и потому удалилась. Мэри слышала тяжелые шаги по лестнице. На миг она даже ощутила явный укол совести, поняла, что поступила неправильно, так резко сказав про умерших, но тут же вернулась к мыслям повеселее, немедленно возобновила сборы. Сегодня ей предстоит совершить что-то такое, захватывающее дух, совсем не время забивать голову чужими обидами. Дэйзи не вышла ее проводить. Ну и ладно.