Соната единорогов

– Абуэлита, ты разве не слышала, что я тебе сказала? – спросила Джой. – Возможно, нам придется улепетывать отсюда внезапно, действительно внезапно, иначе мы попадем, перейдя Границу, в Китай или еще черт знает куда.

– Ммм, – промурлыкала Абуэлита. Она так и сидела на корточках, закрыв глаза. – Оказаться, в конце-то концов, в Китае это что-то.

Джой сдалась и плюхнулась на землю рядом с ней, лежавшей на животе и наблюдавшей за дракончиками.

  Глава десятая

Абуэлита вспомнила в самый глухой час безлунной ночи, до того теплой, что она и Джой спали под открытым небом, уютно свернувшись калачиками на укромном склоне холма, стоявшего невдалеке от Закатного Леса. Абуэлита вдруг села, словно и не спала вовсе, хлопнула Джой по ноге и громко объявила:

– Oro! Oro, вот что нам нужно!

– Погромче, пожалуйста, – пробормотала Джой, слишком сонная, чтобы говорить по-испански. – Может, поблизости остался еще перитон, который тебя не расслышал.

Абуэлита уже вскочила на ноги – хлопала в ладоши и, прискакивая, описывала маленькие, восторженные круги.

– Золото, Фина! Для глаз нужно золото, да! Вот что мы делали в Лас-Перлас!

Джой медленно села, потрясла головой, разминая затекшую шею.

– Абуэлита, ну какое могло быть золото в Лас-Перлас? У вас там и водопровода-то не было.

– Водопровода не было. Денег тоже, еще бы! Но золото! – Она присела рядом с Джой на корточки, серьезная, хоть за словами ее и слышался смех. – Золото есть везде, особенно в нищих городках наподобие Лас-Перлас. Браслет вроде того, что я тебе подарила, серьги, часы, может быть, старая медаль, да хоть обувная пряжка. Ты бы ахнула, узнав, сколько в таких городках золота и кто его хранит, совсем чуть-чуть – просто на всякий случай, tu sabes?

 – Как мистер Папас, – Джой, пытаясь заставить глаза раскрыться, терла их костяшками пальцев. – Мистер Папас, который держит в ящичке кучу золотых монет, просто на всякий случай.

Последние ее слова заглушил зевок.

– Ладно, так что насчет золота? И насчет глаз?

– Pues, чего у нас в Лас-Перлас всегда хватало, так это слепых и людей с больными глазами. Особенно детей, – Абуэлита склонилась к ней, опершись локтями о колени и сжав перед собою ладони. – Вот. У кого-то находилось колечко, браслетик, его нужно было расплавить и кое-что туда подсыпать. Растолочь в metate[5], приготовить – как это называется? – embrocacion[6]? – что-то вроде мази, и втереть ее прямо в глаза. Помню, она была горячая. Не знаю, в золоте тут дело или нет, но ладонь моя помнит это притирание до сих пор.

Она вздохнула, глубоко и нежно.

– Ау,  Фина, ты так много потеряла оттого, что выросла не в Лас-Перлас.

– Да уж я думаю, – ответила Джой. Она уже совсем проснулась и старательно напоминала себе, что Абуэлита рассказывала про Лас-Перлас истории совершенно несусветные. – И она помогала? Хоть кто-нибудь от этой мази прозрел?

– La verdad! Люди, которые вообще ничего не видели, прозревали спустя недолгое время. Это правда, Фина!

Даже в отсутствие луны глаза Абуэлиты блистали от радости.

– Ну ладно, но только на Шейре нет золотых часов, уж это-то я знаю… – Джой осеклась, медленно поднялась на ноги и спросила так тихо, что Абуэлите пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее: – А что еще? Что вы туда добавляли?

– А вот тут мне придется немного подумать, – Абуэлита вздохнула, нахмурилась, почесала затылок. – Что же это могло быть? Что вообще у нас было? Листья, был один особенный лист, который приходилось размалывать. Знаешь, Фина, пока я буду вспоминать, попробуй найти немного золота. Сразу вспомнить такие вещи старухе трудно. Давай, топай, а я пока здесь посижу.

Абуэлита уселась на землю, сложила домиком пальцы, улыбаясь неизвестно чему, мирная и вечная, как дерево, а Джой, ощущая не то веселое счастье, не то отчаяние, заковыляла в темноте на поиски золота.

Насколько Джой знала Древнейших, специально искать их было совершенно бессмысленно. Они сами находили ее – или не находили. Помня об этом, она шла по опушке Закатного Леса, пока не добралась до равнины, на которой впервые увидела пасущихся и резвящихся юных единорогов. Тут она остановилась, пошире расставила ноги, сцепила за спиной руки и мысленно обратилась к Индиго. Слушай, я тебе не нравлюсь, не знаю, нравится ли тебе кто-нибудь вообще, вот только с Абуэлитой ты был очень мил. Так вот, я насчет Абуэлиты и насчет слепоты Древнейших, поэтому, если для тебя это хоть что-то значит, приходи сюда и мы поговорим. Ладно? Ладно, я думаю, ты придешь. А затем, поскольку она чувствовала себя совершенной дурой, идиоткой с головы до пят, добавила: Говорило «Свободное радио Вудмонта», передача окончена, и уселась, в ожидании, наземь.