Сонджу

– Не все мужчины! Только такие, как ты!

– Только такие женщины, как ты, устраивают по этому поводу истерики.

Её сердце мгновенно обратилось в лёд. С этим браком покончено. Никаких больше попыток, никаких больше разочарований. Низким, пугающе спокойным голосом она произнесла:

– Не жди от меня больше детей.

Странно, но в этот момент ей даже стало легче.

В следующий раз, когда муж вернулся домой с работы, она с ним не разговаривала. Когда он попытался ночью её коснуться, она зашипела:

– Я не шутила тогда по поводу детей.

Она отвернулась от него, натянув одеяло до шеи и плотно в него завернувшись.

Когда он снова уехал в Пусан, к Сонджу в комнату заглянула Вторая Сестра.

– Можно войти?

Она прошла внутрь, изучая Сонджу взглядом.

– Ты в последнее время очень тихая. Твой муж сказал, что ты злишься на него, и он не знает, что делать. Он тебя обожает.

Жгучая ярость охватила её изнутри, словно пойманное в ловушку пламя.

– «Обожает» меня? Это просто слова! Он тебе не рассказал случайно, почему я на него злюсь? – Она не стала дожидаться ответа. – Я скажу тебе почему.

Вторая Сестра распахнула глаза и отшатнулась.

– Я нашла записку на маленьком розовом листке в его вещах. С нарисованной розой и словами: «В семь часов. Буду ждать».

Вторая Сестра закрыла рот рукой и смотрела на неё округлившимися от ужаса глазами. Сонджу продолжила:

– Когда я потребовала объяснений, он сказал, что так поступают все мужчины.

Вторая Сестра опустила взгляд, затем снова посмотрела на Сонджу. Та уже неслась, как поезд, на всех парах:

– Я попросила его остановиться, но он обвинил меня в том, что я устраиваю истерики! – Вторая Сестра приглушённо охнула, так и не отнимая руки ото рта. – Я сказала ему не ждать от меня детей больше. – Когда Вторая Сестра опустила руку, изумлённо открыв рот, Сонджу продолжила: – Я сказала: «И ты ничего не можешь с этим сделать. Мы с тобой – в одной лодке».

Лицо Сонджу горело, во рту пересохло, но она ещё не закончила. Её злость всё не проходила. Когда она сделала паузу, чтобы облизать губы, Вторая Сестра вставила слабым голосом:

– Мне всегда казалось, что он такой милый… он ведь так о тебе говорил…

– Он говорит только то, что выставит его в выгодном свете. Вот и всё.

Сонджу заметила, как Вторая Сестра нервно теребит пальцы, и сказала уже спокойнее:

– Извини. Некрасиво с моей стороны было вываливать на тебя всё это.

Вторая Сестра придвинулась ближе.

– Ничего страшного. Кому ещё ты могла бы выговориться?

– Спасибо. Этот брак изначально был обречён на провал.

Вторая Сестра смотрела на Сонджу какое-то время. Потом ушла.

В комнате, наедине с собой, Сонджу мысленно перечислила всё, что делала в попытках заставить этот брак работать. Но неважно, как сильно она старалась: в итоге она всегда чувствовала себя проигравшей. Этот брак поглощал её без остатка. Она нуждалась в ободрении. Покопавшись в свадебном сундуке, она наткнулась под слоями одежды на гладкую поверхность мыслекамня – и сердце затрепетало от радости. Крепко сжав камень, она накрыла левую руку правой и прижала сцепленные руки к груди.

– Кунгу, – сказала она, – я так хочу ощутить твой запах – аромат тёплого раннего лета. Мне очень нужно снова услышать твой спокойный, уверенный голос. Мне нужно, чтобы ты посмотрел мне в глаза и сказал, что со мной всё будет хорошо.

Затем она осознала: Кунгу мог не пережить войну. И почему она не сражалась за него в своё время?..

Под откос

Осень 1951 года

Хрупкий союз между Сонджу и её мужем разваливался на части, и ей было всё равно. Он притворялся, что ничего не произошло, сыпал ласковыми прозвищами и придерживался обычной своей рутины. Когда он входил в комнату, она выходила оттуда или хватала ближайшую книгу и сидела так далеко от него, как только возможно.

Поздним октябрьским днём свекровь вручила ей письмо от сестры. Сонджу подумала, что случилось что-то плохое – иначе зачем бы сестра стала ей писать? Она открыла письмо. Сестра сообщала, что у неё родился ещё один ребёнок, а их мать заболела. Отец просил Сонджу приехать и позаботиться о матери.

На случай, если болезнь матери заразна, Сонджу оставила Чинджу под присмотром Второй Сестры. В поезде ей было тревожно: впервые за три года она разлучалась с Чинджу так надолго, и впервые за пять лет после свадьбы возвращалась в Сеул. Она сидела, глядя в окно, и думала о том, что с ней стало, если поведение какого-то зауряднейшего мужчины так её задело. Она вспоминала всё, что было в этом браке: периодические проблески счастья меркли на фоне неутихающего разочарования. В голове звенели все его обидные слова, сказанные с такой беспечностью, и собственные горькие отповеди в ответ. Что же будет теперь? Чего ждать в будущем?