Сонджу

Погружённая в свои мысли, она даже не замечала остановок поезда по пути. Она пришла в себя только на конечной, когда все пассажиры поднялись с мест и взяли багаж. Она подхватила свои вещи и, дождавшись, пока поезд остановится окончательно, сошла на платформу. Посмотрела на знакомый купол вокзала. После долгого подъёма по лестнице она ступила на каменный пол Сеульского железнодорожного вокзала, затем вышла на площадь и остановилась на мгновение, чтобы взглянуть на город. Без удивления она обнаружила, что город разрушен: в конце концов, это был главный узел Южной Кореи, где располагались все правительственные здания, транспорт, СМИ, учебные заведения и коммерческие центры. На одном из проспектов вдоль площади остались нетронутыми несколько высоких зданий, другие же были полностью разрушены. Среди руин, однако, виднелись остатки города, который она знала – пешеходы, уличные торговцы, чёрный дым из труб старых автобусов, потрескивающие над трамваями провода.

Она ждала такси почти десять минут. Наконец подъехал джип, который, кажется, раньше принадлежал американским военным. По дороге к дому своих родителей она узнавала здания только по оставшимся колоннам или кускам стен, самих словно удручённых своим состоянием. Некоторые знакомые магазины уцелели, но выглядели потрёпанными и заброшенными. Всюду велась стройка: на тротуарах лежали мешки с цементом. Мужчины носили на спинах американские строительные материалы. Другие мужчины – старые и молодые, явно искалеченные, – просили подаяний. Продавцы и покупатели спорили насчёт цен. Один молодой американский солдат, который, казалось, потерялся в чужом городе, озадаченно вертел головой в плотном потоке пешеходов.

Такси въехало в тихий район, оставляя позади пыль и дым, и остановилось у дома её родителей. Как только служанка открыла ворота, Сонджу почувствовала из кухни запах китайской лечебной настойки. Служанка поклонилась, привела Сонджу в комнату хозяйки и объявила:

– Она здесь.

Мать сидела на йо, подперев спину подушками. На исхудавшем лице виднелись следы усталости, однако выражение этого лица оставалось всё таким же гордым. Она посмотрела на мужа, сидевшего рядом, затем повернулась к Сонджу.

– Со мной всё было в порядке, пока десять дней назад мы не закончили отстраивать разрушенные части дома. Тогда я немного приболела, и твой отец решил, что необходимо сообщить об этом тебе. Теперь мне уже гораздо лучше. Тебе не стоило приезжать.

В этот момент в комнату вошёл её брат – уже не мальчик, но мужчина. В последний раз, когда Сонджу видела его, он был болтливым и беспечным подростком с ломающимся высоким голосом. Сонджу широко ему улыбнулась.

– Ты стал мужчиной. Где ты учишься и что сейчас изучаешь?

Её брат провёл рукой по гладко выбритой щеке, как будто вся его мужественность зависела от этой узкой полоски лица, и сказал низким голосом:

– Я на первом курсе в университете Корё, изучаю юриспруденцию.

Она спросила его, почему он выбрал эту специальность. Он ответил, что хотел бы попасть в Верховный суд. Она не стала интересоваться, зачем ему это, потому что уже знала ответ – это было попросту престижно, и ничего больше. Он напоминал ей мужа.

– Ты добьёшься уважения для нашей семьи. Матушка будет очень рада, – сказала она и повернулась к матери.

Они с матерью ненадолго схлестнулись взглядами. Сонджу была довольна тем, что сумела произнести эти двусмысленные слова. Она рассказала семье о Чинджу и о своей жизни в деревне. Последовали формальные вежливые беседы с длинными паузами то тут, то там. Сонджу не ждала, что кто-нибудь из семьи спросит её, всё ли хорошо в её браке, и никто не спросил.

Следующим утром она немного побыла с матерью, а после обеда отправилась в букинистический магазин, где раньше встречалась с Кунгу. Но уже издалека увидела: весь квартал разбомбили, от зданий ничего не осталось. Выжил ли владелец магазина? Она знала его ещё со школы. У неё было чувство, что она потеряла друга.

Развернувшись, она прошлась до церковного сада – своего детского убежища, где рядом с Мису и Кунгу она ощущала себя на своём месте. Хотя фасад церкви был разрушен, скамейка упрямо стояла на месте. Она увидела валяющиеся на земле камни: в это мгновение Сонджу почти наяву увидела трёх юных друзей, увлечённых игрой. Тогда, в прошлом, на сердце у неё было так легко, а будущее казалось безоблачным.

В последний раз оглядев сад, она покинула его, направившись к дому своей сестры.

Её сестра, обычно такая грациозная, так спешила встретить её, что чуть не упала по пути. Они взялись за руки, улыбаясь. Сонджу погладила её живот и спросила:

– Где мой племянник?

Сестра указала ей на одну из комнат, тихо заглянув туда, Сонджу увидела спящего мальчика. Она пожалела, что не взяла с собой Чинджу.

Затем сестра привела её в комнату с татами на полу. Они сели. Служанка принесла поднос с чаем. Сонджу подняла чашку и сказала:

– Твой ребёнок, видимо, пошёл в отца.

– А твой?