Сонджу

– Матушка, вы, должно быть, уже слышали: мой муж может получить должность в Сеуле. Не знаю, случится ли это, и если случится, то когда именно, но я собираюсь переехать в Сеул, когда Чинджу пойдёт в школу, вне зависимости от того, будет у него там работа или нет.

Свекровь уставилась на неё. Почесала руку и сказала смиренно:

– Если ты переедешь… Ты, возможно, считаешь меня старомодной и упрямой, но я помню, как ты рассказывала о женщинах, способных на великие дела, – она слегка поёрзала на стуле. – И всё же, как твоя невестка справится без тебя?

Сонджу не собиралась уступать.

– Вы можете нанять ещё одну служанку. Любая служанка может выполнять мою работу.

Свекровь опустила глаза. После долгого молчания она спросила:

– Если ты переедешь, как часто я смогу видеть своего сына?

Внезапное осознание настигло Сонджу, как вспышка молнии: свекровь боялась потерять ещё одного ребёнка. Боялась проиграть в борьбе за его сердце далёкому городу, как случилось с сыновьями Большого Дома. Сонджу взяла руки свекрови в свои и погладила их: морщинистая кожа, казалось, почти не крепилась к костям. Если бы не образование Чинджу, она бы не возражала остаться, подумала Сонджу, глядя на свою свекровь. Острый подбородок и ясные умные глаза достались её дочери от бабушки, и Сонджу была за это благодарна.

Тепло улыбнувшись, свекровь добавила:

– Кроме того, как я буду коротать дни без твоих разговоров о великих женщинах? Для меня это – целое приключение.

Этими словами свекровь словно признавала её важность: признание, которое Сонджу когда-то так хотелось получить от собственной матери. Её переполняла благодарность. Она накрыла ладони свекрови своими и так же тепло улыбнулась ей в ответ.

– Вы мне глубоко симпатичны, Матушка.

За воротами раздавались детские голоса. Уходя, Сонджу сказала свекрови:

– Чинджу ещё не исполнилось и трёх. У нас с вами есть ещё два года вместе.

Несколько дней спустя Сонджу всё ещё думала о словах свекрови, когда услышала чей-то спор во внутреннем дворе. Какой-то мужчина сказал:

– Ваша невестка из Сеула портит наших женщин.

Сонджу навострила уши, мимолётно пожалев, что в обклеенном бумагой окне больше нет отверстий, через которые она могла бы подглядеть, что происходит. Мужчина продолжил:

– Моя жена теперь повадилась со мной спорить. Она говорит, ваша невестка сказала женщинам, что если в семье нечего есть, кроме одного яйца, то это яйцо надо сварить и разделить пополам между мужем и женой.

Сонджу услышала смех свёкра.

– Моя невестка так сказала? – Он рассмеялся снова.

Свекровь же спросила:

– Значит, ты предпочтёшь съесть всё яйцо целиком, оставив жену голодной, я правильно понимаю?

Сонджу не могла поверить своим ушам. Её свёкры заступались за неё! Никто в её родной семье этого не делал.

Другой мужчина сказал:

– Ваша невестка прочитала им историю, в которой муж и жена обмениваются подарками. Теперь моя жена тоже просит подарок.

Свекровь заговорила снова:

– Отложи лучшие куски мяса, курицы или рыбы для своей жены, желательно перед детьми, чтобы они научились уважению к матери. Твоя жена ест хрящи, куриные лапы и рыбьи хвосты, пока ты наслаждаешься лучшими частями.

Первый мужчина сказал:

– Хозяин, скажите же что-нибудь! Эта городская промыла мозги даже вашей жене!

Свёкор прочистил горло.

– Хозяин Большого Дома построил школу для всех деревенских детей. Я отправлял свою первую невестку учиться в школе-интернате. Моя третья невестка – образованная женщина с острым умом. На мой взгляд, она продолжает моё дело и дело моего отца. Идите домой. Больше об этом не упоминайте.

Мужчины ушли, всё ещё ворча себе под нос. Сонджу радостно выдохнула:

– Ха!

На следующий день Уши Будды пришла в книжный клуб с синяками на запястьях. В следующий раз, когда Сонджу заглянула за края рукавов, свежие синяки простирались ещё дальше. Когда чтение было закончено, она прошлась с этой женщиной и, завернув с ней за угол возле кирпичного забора, убедилась, что никого нет поблизости. Затем осторожно потянула её за юбку, привлекая внимание. Когда она спросила Уши Будды о синяках, та сказала: её муж не хотел, чтобы она училась читать и заразилась «модными идеями». На следующей встрече у Ушей Будды одна рука была в грубой перевязи из хлопкового шарфа. Она сказала женщинам, что упала возле колодца, но при этом избегала смотреть на Сонджу.

Сонджу чувствовала, что домашнее насилие в семье Ушей Будды становится всё серьёзнее с каждым разом. Что будет дальше? Закончив с чтением, она сказала женщинам, что ей надо кое-что уладить, и попросила их продолжить обсуждение без неё, пока она не вернётся.

Муж Ушей Будды увидел, как она входит через открытые ворота в его двор. Его глаза лучились ненавистью. Он скривил рот, готовый закричать что-то оскорбительное. Сонджу подошла к нему, испепеляя его взглядом.

– Ты сломал жене руку, – сказала она, заметив уголком глаза, как служанка Ушей Будды выбежала через ворота.

Мужчина указал на неё пальцем. Лицо его было красным от гнева: когда он заговорил, то брызгал от ярости слюной.

– Ты, ты! Как ты смеешь говорить так с мужчиной?!

Она хмыкнула.