Сонеты

45

Другие ж две — огонь и воздух легкокрылый —
Всегда с тобой, где б твой ни находился милый.
И бережно несут, легко, как тихий вздох,
Один — мои мечты, другой — мои желанья.
Когда же эти два крылатые созданья
Уходят — жизнь моя, сложась из четырех

Стихий, течет с двумя и, молча, до тех пор,
Склонясь на смертный одр, тоской на нем томится.
Пока чета послов к одру не возвратится
И не вернется в грудь огонь, живящий взор.

Теперь они со мной, свершивши путь свой дальний,
И шепчут, что огнем в ней бьет живая кровь.
Я радуюсь тому — и тотчас же шлю вновь
К тебе их, милый друг, разбитый и печальный.

46

Глаза и сердце в бой вступают меж собою,
Чтоб разделить восторг твоею красотою.
Глаза мои хотят от сердца заслонить
Твой образ; сердце ж прав желает их лишить —

И говорит, что ты, мой друг, в нем обитаешь,
В убежище, куда не проникает глаз;
Глаза же говорят при этом каждый раз,
Что ты во всей красе в их блеске восседаешь.

Чтоб этот спор решить, приходится спросить
У мыслей, в сердце том живущих непрестанно, —
И мощный голос их спешит определить
Что сердцу, что глазам в тебе принадлежит:

«Глазам принадлежит наружное безданно,
А сердцу — право быть близ сердца постоянно».

47

Блеск глаз и сердца бой склоняются друг к другу,
И каждый оказать другому мнит услугу.
Когда глаза тебя стремятся увидать,
А сердце вздох в груди старается сдержать, —

Тогда глаза живут твоим изображеньем
И манят сердце вдаль, пленяя наслажденьем;
Иной же раз глаза играют роль гостей
У сердца и мечтой с ним тешатся своей.

Итак, благодаря портрету или страсти,
Ты, и вдали живя, живешь всегда со мной,
Затем что мыслей ты избегнуть не во власти,
Когда я с ними век, они ж всегда с тобой;

А если и уснут, то образ твой здесь будет
И — на восторг глазам и сердцу — их разбудит.

48

Сбираясь в путь и свой бросая уголок,
Я осторожно все припрятал под замок,
Чтоб все, что покидал, нетронутым осталось
И от лукавых рук все время охранялось.

Тебя ж, в сравненье с кем сокровища — ничто,
В ком блещет столько благ для сердца и для взора
И не решится с кем равнять себя никто,
Я не могу укрыть от рук простого вора.

Я ни в какой тебя не заключал тайник,
За вычетом того, где твой не блещет лик,
Хоть знаю, что он здесь — в груди моей — таится,
Откуда волен ты уйти и вновь явиться.

Но и оттуда, друг, возможность есть украсть,
Когда ты можешь влить и в добродетель страсть.